Представляется, что «Мнение гражданина» следует рассматривать не как изложение реальных взглядов Бабёфа на тот момент и не как настоящий план организации клуба, а прежде всего как высказывание, направленное на то, чтобы обличить якобинцев, отмежеваться от них, защитить Электоральный клуб, представив его организацией совершенно другого рода: ведь меры, направленные против Якобинского клуба (например, запрет подачи Конвенту коллективных петиций), коснулись и его тоже. «Они делили народ на две касты — касту избранных и касту профанов», — писал Бабёф, явно имея в виду якобинцев, присвоивших себе роль общественных арбитров. И с этой точки зрения он предвосхитил позднейших историков, отмечавших, что якобинцы не выражали интересов никакой социальной группы, в то же время претендуя на то, чтобы говорить от имени всего народа{128}. Антиякобинские брошюры Бабёфа столь же противоречивы. Первая из них, под названием «Хотят спасти Каррье»{129}, посвящена злодеяниям этого депутата: автор, ужасаясь, описывает их подробности, которые в это время были у всех на устах, и высказывает опасение, что существуют некие силы, стремящиеся избавить Каррье от заслуженного наказания. Критикуя монтаньяров, террор и революционный порядок управления, Бабёф, тем не менее, призывает не соблюдать формальностей, связанных с положением депутата (как это и было при Робеспьере). «Мне скажут: он еще не осужден. Я отвечаю: он осужден общественным мнением. Этого достаточно. Более чем достаточно»{130}.
В брошюре «Якобинцы-простачки, или битые платят штраф»{131}, посвященной закрытию клуба, Бабёф вновь поднимает тему роли общественного мнения в подлинно свободном обществе. По мнению автора, тирания Робеспьера держалась за счет контроля над общественным мнением, теперь же Конвент претендует на роль главного центра его формирования, в то время как следовало бы дать возможность всему народу свободно высказываться и формулировать свои потребности. Бабёф еще раз обрисовывает свой план устройства «истинно народного общества». И в то же время он жалуется на политическую инертность публики: «Памфлет расходится лишь в том случае, если он снабжен пикантным заглавием… Самые важные политические истины будут замечены только, если их изложат в форме мадригала или эпиграммы. Скоро, пожалуй, дойдёт до того, что придётся сбывать их в конфетных пакетах, а республиканская мораль окажется на лепешках с прописями»{132}.
В брошюре «Путешествие якобинцев во все четыре части света»
