— Ну вот, — вздохнул он. — Опять скандал. И что такое? По каждому поводу…
— А ты не груби матери. Слушайся ее: надень штаны, какие она тебе отыскала, за напильничек похвали.
Они засмеялись оба.
— Ой да Леня! — послышалось из дома. — Гляди-ко, купил… — Мать вышла оттуда с новеньким ковшичком в руках. — Уж больно хорош!
Так искрения и полна была ее радость, что сыну стало даже неловко.
— Шестьдесят копеек все и удовольствие! — пробормотал он. — Что же ты сама не купила до сих пор?
— Так ведь не было! Спрошу, нет ли ковшика, — нету, говорят. А то раз пришла — уж такие ковшички, гляжу! Цоп в карман-то — денег не хватает.
— А вы берите всегда денег побольше, — посоветовала Нина. — Мало ли что подвернется в магазине!
— Ишь, как она! — мать покачала головой. — Больно просто.
— А что? — невинно спросила хитрая невестка.
— Я ить берегу денежку-то! Думаю, возьмешь побольше — все и истратишь. А так нету — и ну и нету.
— Куда ты их бережешь? — осведомился сын. — И для чего?
— А как же! — озадачилась мать и построжала лицом.
— А так, что трать все, какие у тебя есть.
— Истрачу, а потом? По миру, что ли?
Мать смотрела на него как на неразумное дитя. Он даже обиделся:
— Как это «по миру»! У тебя сын есть, это, значит, я. Надежа и опора. Зарабатываю хорошо, всегда готов взять тебя на свое попечение.
Обида его ей понравилась: мать была явно удовлетворена.
Чтоб закончить поскорее этот разговор, в котором, по его мнению, не было нужды: все и так разумелось само собой, — Леонид Васильевич принялся за дверь, самую главную, утепленную. Здесь было сложнее: в створе ее, чтоб уменьшить щель, мать прибила в разное время и куски кожи, и полоски фанеры, и ленты клеенки. Теперь все это приобрело вид лохмотьев.
— Ой да Леня! — тотчас приступила к нему мать. — Да наплюнуть! Оставил бы так. Пес с ней, с дверью.
Сын не ответил и, сердито дыша, продолжал свои труды.
Дверь была утеплена неведомо когда войлоком и мешковиной; поверх этого утепления мать — должно быть, саморучно — сделала покрытие из старой клеенки. Потом ей и этого показалось мало, или износилось, она закрыла все поверху листами полиэтиленовой пленки и прибила гвоздями с проволокой. Все это висело на двери безобразно, а края обивки попадали в створ — где ж тут плотно закрываться двери! Вот и хлопала ею хозяйка изо всей силы.
Он принялся в сердцах срывать и дверное утепление. Мать тут как тут:
— Да что ты, Лень! К чому пристало! Пусть бы она…
— Ладно тебе! — отвечал Леонид Васильевич с досадой. — Было плохо — будет хорошо.
