- Ну же, не сердись, - нежно произнес Кайл, - я лишь хочу убрать грязь.
Он осторожно, но уверенно стал вытирать землю с ее лица. При этом он так ласково разговаривал с ней, словно убаюкивал ребенка.
- Ну вот, теперь мы будем чистые. Ну, с кем не бывает, а курточку придется постирать. И еще травинка в волосах застряла. Вот так, и ее уберем.
Когда мужчина закончил, он сделал шаг назад и посмотрел на Присциллу, как художник на свое творение.
- Само совершенство, - и с этими словами он припал к ее губам.
Девушка была в растерянности. Ей не стоило позволять ему делать этого. Он обидел ее, посмеялся над ней, он ни во что не ставит ее мнение. Так почему же сейчас она стоит, не в силах оторваться от него, отвечая на его поцелуй, который сначала был нежным и упоительным, а затем стал страстным и неистовым?
Она откинула голову назад и застонала, позволяя нетерпеливым рукам Кайла исследовать ее тело. Мужчина жадно раздвинул ее губы, проникая языком в глубину ее рта и убирая тем самым последнее сопротивление. А его руки по-хозяйски спустились с ее плеч и обхватили бедра. Присцилла обвила руками его шею, а маленький нежный язычок коснулся его языка и лишая Кайла рассудка. Теперь пришло его время стонать.
Волк внутри завыл от наслаждения, сообщая всем и вся, как он счастлив. Этот крик волчьей радости привел мужчину в чувства. Он резко прервал поцелуй и отстранился. Все еще находясь в блаженном бреду, Присцилла не сразу пришла в себя. А когда поняла, в чем дело, открыла глаза и удивленно посмотрела на Кайла. Но тот стоял совсем серьезный, даже немного хмурый и смотрел на нее так, словно ничего не произошло.
- Извини, - сухо произнес он, - я погорячился. Не следовало нам делать этого.
«Извини», «погорячился»? О чем это он? Девушка стояла в растерянности, плохо соображая. А в это время Кайл спокойно повернулся на пятках и зашагал в сторону дома.
- Я скажу Эндрю проводить тебя.
Луна волнует море, как женщину.
Эрнест Хемингуэй «Старик и море»
Присцилла вернулась в свою комнату расстроенная и униженная. Никогда еще она не испытывала такого позора. В груди все горело. Он дважды дал ей пощечину, словно она была какой-то вещью, игрушкой в его руках. Сразу видно, типичный Дон Жуан, использует женщин, привлекает их, а потом бросает за ненадобностью. Ей даже не удастся ему отомстить. Любые попытки ее сближения с кем-либо в этом доме из представителей мужского пола Кайл воспримет, как желание вызвать в нем ревность. А ходить и убиваться по нему она не собиралась.
