Если бы Романишин знал, что напишет Куличенко в его отсутствие, да еще сидя за его собственным столом, он, вероятно, оставил бы там мину замедленного действия.
Вскоре статья Куличенко появилась в молодежной газете. Молодой журналист резко выступил в другой газете против того, что было напечатано в его родном издании, да еще за подписью его непосредственного шефа. Случай в журналистской практике редчайший!
Может быть, даже противоречащий элементарной журналистской этике.
Но разве мой друг не отдавал себе отчета во всем этом, когда позвонил в редакцию молодежной газеты? Там его сразу поняли.
И я его сразу понял. Мне было даже немного обидно: сам я вряд ли решился бы на такой шаг.
Куличенко ни разу не сослался на статью Романишина, не привел ни одной цитаты из нее. Человек, не знавший о том, что несколько дней назад писал о Сосноре «Старт», воспринял бы статью Куличенко как очередной материал на морально-этическую тему.
«Чего я не понимаю и никогда не пойму,- писал Куличенко,как могли игроки возводить напраслину на своего товарища? По мнению руководителей комбината, цитирую дословно, «обсуждение дела Сосноры в команде имело определенное воспитательное значение, повлиявшее на укрепление дисциплины среди игроков». Вот оно как получается. По принципу - «чтоб неповадно было». На примере одного игрока, поднявшего голос против тренера, проучить всех остальных. Но что чувствовали эти остальные, уходя после расправы над своим товарищем? Какие черты можно таким образом воспитать в людях? Дисциплинированность или забитость? Принципиальность или трусость? Кем после этого станут в глазах игроков воспитатели? Бояться их будут или уважать за строгость - вот, мол, даже с ведущим игроком не посчитались, что же тогда со мной сотворили бы? Так стоит ли прямо говорить, что думаешь?
Не лучше ли отмалчиваться?»
Рано утром, едва молодежная газета успела выйти, Романишин позвонил из Лбова главному редактору, а тот сразу же вызвал нас к себе, спокойно, никак не комментируя, пересказал крикливые, но по сути дела логичные претензии Романишина о журналистской этике, о предательстве по отношению к родной газете и т. д. и т. п.
Сообщил, что Романишин вылетает в Москву сегодня и сегодня же вечером соберется редколлегия. Понятно, он ругал себя за то, что напечатал романишинский пасквиль. Теперь ему нужна была поддержка редколлегии. Впрочем, самому Главному ничто не грозило.
Да и Романишин, раньше чем долетит до Москвы, должен будет понять, что выступление молодежной газеты - факт более серьезный, чем его статья.
