Позже я спросила маму, не женат ли Чарли случайно. Не то чтобы это имело для меня значение, просто такие вещи лучше знать.
– Мужчины вроде него всегда женаты, – сказала мама.
– И что, он так и не разведется? – спросила я.
Мама объяснила, что Чарли увяз в болоте семейной жизни. Он очень хотел бы развестись, но в 1969 году начал капитальный ремонт кухни, который еще и наполовину не завершен, а потому Чарли не может оставить жену, пока не доведет ремонт до конца.
– А что, миссис Бэйтс сама не может сделать ремонт? – спросила я.
– После несчастного случая с дверью поезда она не вполне в здравом уме, – сказала мама, – и вцепилась в него клешнями.
– А не может Чарли просто покончить с этим и выбраться из болота? – спросила я, имея в виду кухню.
Мама напомнила мне, что Чарли и так уже занимается отделкой двух домиков и у него нет и минуты свободного времени. Но он делает все, что может.
Мне так хотелось найти выход из этой запутанной ситуации, и недальновидность ее участников меня раздражала.
– Но разве ты не можешь попросить отремонтировать кухню мистера Ломакса, кандидата от Либеральной партии? – спросила я.
Сначала мама ничего не говорила, но потом все же ответила:
– На самом деле некоторое время назад я одолжила Чарли денег на ремонт, но он так занят.
Однажды мама попросила меня пойти к дому Бэйтсов и украдкой посмотреть, как продвигается ремонт кухни. Странная просьба, но я ее исполнила.
– Улица Брэдшоу, дом 12, – сказала мама, – и не попадайся никому на глаза.
Я поехала на велосипеде. К тому времени я уже научилась кататься без рук (больше никто из девочек этого не умел). Поэтому я подчеркивала свою ловкость, складывая руки на груди. У этого жеста было еще одно преимущество: так казалось, будто у меня есть цель, а мне это всегда нравилось.
Я приехала на улицу Брэдшоу и пару раз прокатилась мимо дома номер 12. Это был симпатичный одноэтажный домик с крылечком, превращенным в теплицу, там теснились старые горшки с торчащей рассадой.
Я обошла домик и заглянула в окно. Ну и кухня! Ни одного шкафчика, одни шлакоблоки, все в пятнах цемента. Тележка с чайником и коробкой печенья. В углу я увидела наш старый бойлер, узнала его по характерным признакам. В соседней комнате я увидела ее, жену Чарли, – коротко стриженная женщина улыбалась телевизору, а может, и беседовала с ним.
– Ну, ты видела кухню? – спросила мама, когда я вернулась домой.
– Там работы невпроворот, – сказала я.
– Обрисуй ее, – попросила мама. – Мне нужны детали.
