Единицу на них заменяла — клубника, двойку — банан, вместо тройки — санки, остальное символы были в том же духе.
— Ваша с Моник работа? — Костик потянул вниз гирю-шишку от часов.
— Сначала мы переделали календарь на весь год, затем входную дверь, а часы нам ну ни как не удавалось модернизировать. Тетя следила за ними строго. Пришлось даже разыграть сцену с похищением, а затем…
— Сколько же вам было лет? — перебил подругу Медведев.
— Лет по восемь или по девять, — взяв Костика под локоть, Вероника повела его в сою комнату.
— Получается вы с Моник одногодки.
— Мы оба льва, то есть львицы по гороскопу.
— Но вы же не близняшки?
— Нет, — подтвердила Вероника.
— Тогда я не понимаю, как это все получилось, — Медведев путался в родственных связях Вероники.
— Господи, все же просто, Моник не моя родная сестра, а двоюродная. Летиция ее мать. Теперь уразумел?
— Допустим, — Костик переваривал услышанное, — а Летиция и твоя мать родные сестры?
Вероника, открывавшая дверь в свою комнату, согласно кивнула.
— И рожали они вас одновременно.
— Да, в августе, там разница всего в неделю, но Моник вечно считает себя старшей и более умной. Слышал бы ты, какие она мне советы по телефону дает, — Веронике самой стало смешно.
В комнате Вероники на Медведева повеяло законсервированным на годы детством и юностью. По полочкам были рассажены куклы-барби, плюшевые собаки и медведи. Обои сплошь завешены постерами любимых певцов и артистов, кино афишами и картинами собственного исполнения.
Перед одной из них Костик и остановился. С полотна на него, не то с любопытством, не то с недоумением смотрела стая ворон. Птиц на картине было так много, что Медведев не сразу сообразил — «Они же все сидят на дереве!».
— Это одна из лучших моих ранних работ, я тебе потом другие картины покажу, — Вероника сняла через голову блузку и бросила ее на кровать. — Ты споласкиваться будешь? Нет? Тогда я первая пошла под душ, — теперь на кровать упал и лифчик с юбкой.
За обедом Костик узнал много нового о родителях Вероники, в этом ему поспособствовали словоохотливые бабушка и Летиция.
И оказалось, что между Вероникой и Моник гораздо больше родства чем он предполагал — у них на двоих был один отец.
Раньше, давно, дом принадлежал не Пуасону, а деду Летиции и Жульет (мать Вероники) Тьери Корно и вместо чемоданного магазина на первом этаже и в подвале размещалась типография. В ней наборщиком служил молодой парень Андре. Сам он был из Шербура, поэтому и снимал комнату здесь же у Корно на третьем этаже. Летиция и Жульет сдружились с щедрым на комплементы красавцем-наборщиком. Андре каждой из сестер обещал любовь до гроба, а когда выяснилось, что он скоро дважды станет отцом — по-тихому сбежал. Так в восемнадцать и двадцать четыре года, соответственно для Жульет и Летиции, они стали матерями одиночками.
