Мистер Харриган пообещал и это, но я полагаю, что человек, который знает толк в бизнесе, понимает, что нарушать обещания так же легко, как и давать их. Конечно, ничего непристойного не было в книге «Сердце Тьмы», которую я первой прочитал Мистеру Харригану. Когда мы закончили её, он спросил меня, понял ли я, о чём была эта книга? Не думаю, что он строил из себя наставника: ему просто было любопытно.
— Не совсем, — ответил я, — но этот парень, Куртц, был просто сумасшедшим. Это я понял совершенно точно.
Ничего непристойного не было и в следующей книге — «Сайлас Марнер» была просто нудятиной по моему скромному мнению. Следующей книгой, однако, оказался роман «Любовник леди Чаттерлей», и он, конечно, оказался для меня чуть ли не просветлением. На дворе был 2006-ой год, когда я познакомился с Констанс Чаттерлей и её похотливым егерем. Мне было десять лет. Все последующие годы я ещё помнил строки из «Старого тяжёлого креста», и так же ярки в моих воспоминаниях те моменты, когда Меллорс поглаживает свою леди и мурлычет: «Эт приятственно». Парням стоило бы поучиться у него тому, как он обхаживал леди Чаттерлей. Это неплохо было бы запомнить.
— Ты вообще понимаешь, что читаешь? — спросил меня Мистер Харриган после особенно «горячего» отрывка. И снова в его глазах было лишь любопытство.
— Нет, — сказал я, но это было не совсем так. О том, что происходит между Оливером Меллорсом и Конни Чаттерлей в лесу я знал и понимал куда больше, чем то, что происходит между Марлоу и Куртцем в Бельгийском Конго. В сексе сложно разобраться, — кое-чему я научился даже прежде, чем поступил в колледж, — но безумие понять куда сложнее.
— Хорошо, — сказал Мистер Харриган, — но если твой отец интересуется, что мы тут читаем, я предлагаю тебе сказать ему: «Домби и сын». Которую мы, в любом случае, прочтём следующей.
Мой отец никогда не спрашивал — во всяком случае об этой книге, — и я вздохнул с облегчением, когда мы перешли к «Домби», который был, насколько я помню, первым взрослым романом, действительно мне понравившимся. Я не хотел врать своему отцу, для меня это было отвратительно, да и страшновато, хотя я чувствовал, что Мистер Харриган вообще не видел в этом проблемы.
* * *
Мистер Харриган хотел, чтобы я ему читал, потому что его глаза быстро уставали. Вероятно, ему и не нужно было, чтобы я пропалывал цветы; Пит Бостуик, в чьи обязанности входило стричь акр, или около того, газона Мистера Харригана, я думаю, был счастлив полоть за меня. И Эдна Гроган, его домоправительница, должно быть, счастлива протирать огромную коллекцию антикварных сувенирных снежных шаров и стеклянных пресс-папье, хотя всё это было моей работой. В основном Мистер Харриган предпочитал держать меня рядом с собой. Он никогда мне этого не говорил вплоть до своей смерти, но я всё знал. Я и не понимал, почему, и не уверен, что понимаю сейчас.
