– Двуречье… – задумчиво протянул Найол. – Кто-то уже рассказывал мне о другом приспешнике Темного родом из Двуречья, еще об одном юноше. Странно слышать, что друзья Темного появляются из подобных краев. Хотя, говоря откровенно, они вообще повсюду.
– О другом, великий лорд? – сказал Ордейт. – Из Двуречья? Уж не Мэтрим ли это Коутон или Перрин Айбара? С тем они одногодки и едва ли отстают от него на пути зла.
– Мне докладывали, что он именовался Перрином, – хмурясь, промолвил Найол. – Так ты говоришь, их трое? В Двуречье почти ничего нет, оттуда привозят лишь табак да шерсть. Сомневаюсь, найдется ли какой иной край, народ которого был бы более оторван от остального мира.
– В городах друзья Темного вынуждены так или иначе скрываться, таить свою натуру. Им нужно связываться с другими, через чужестранцев, которые приходят из иных мест и отправляются дальше, дабы оповещать прочих об увиденном. Но в тихих деревеньках, отрезанных от мира, куда редко забредают чужаки… В такой глухомани наверняка все окажутся друзьями Темного – более подходящего места и не придумать.
– Как же, Ордейт, тебе удалось разузнать имена друзей Темного? Троих друзей Темного из каких-то дальних далей? Слишком много секретов ты скрываешь, Полынь, и выхватываешь из рукава один сюрприз за другим, куда там менестрелю!
– Великий лорд, ни один человек не способен рассказать все, что ему известно, – заискивающе ответил Ордейт. – Пока в словах нет пользы, они будут лишь пустой болтовней. Скажу вам вот что, великий лорд. Этот Ранд ал’Тор, этот Дракон, пустил в Двуречье глубокие корни, буквально врос туда.
– Лжедракон! – гневно бросил Найол, и собеседник не замедлил склониться перед ним:
– Разумеется, великий лорд. Я оговорился.
Вдруг Найол заметил, что в руках Ордейта рисунок сминается и рвется. Хотя лицо его, не считая той сардонической усмешки, оставалось бесстрастным, пальцы конвульсивно теребили пергамент.
– Прекратить! – скомандовал Найол. Он выхватил портрет из рук Ордейта и тщательно расправил его. – У меня не так много изображений этого человека, и я не могу допустить, чтобы их портили.
Значительная часть рисунка размазалась, по груди юноши прошел разрыв, но лицо чудесным образом осталось нетронутым.
– Простите меня, великий лорд. – Ордейт отвесил глубокий поклон, с вечной своей улыбкой. – Я ненавижу друзей Темного.
Найол продолжал рассматривать выполненный пастелью портрет. «Ранд ал’Тор из Двуречья».
– Пожалуй, мне нужно составить и обдумать планы относительно Двуречья. Когда сойдут снега. Наверное.
