«Гуру прав. Я потерял родителей, когда впервые увидел этого злобного дикаря. Когда он привязался к нам, умер мой дядя, оставив тетю с шестью голодными ртами на произвол судьбы. Из-за него наставник отказал мне! Стоит только посмотреть на его вечно грязное лицо, на немытое тело и покрытые болячками ноги, как станет понятно — это существо приносит одни лишь несчастья!»
К своему несчастью, Джара именно сейчас решил посмеяться над неудачами Экалавьи. Разбитые мечты нишадца заставили его взвыть от смеха громче, чем стая обезьян.
— Ха-ха-ха! Ой, я не могу! Я же говорил тебе! Так тебе и надо! Ты надеялся, твоя уродливая рожа разжалобит учителя? Он даже того мальчика из сут не взял, а его ведь привел очень важный господин. Ха-ха-ха! Смех один!
Когда первый камень ударил ему в нос, Джара закричал скорее от удивления, страх пришел позже. Камни летели один за другим, многие находили свою цель. Зажав разбитый в кровь нос, Джара побежал. Экалавья ринулся за ним и в два прыжка настиг перепуганного грязного дикаря. Нишадец бил и пинал Джару, выплескивая весь свой накопившийся гнев, все свое разочарование, всю свою боль от несбывшихся мечтаний. Он остановился только тогда, когда его собственные конечности нестерпимо заболели. Оставив избитого, истекающего кровью мальчишку умирать, подобно бездомному псу, Экалавья скрылся в темноте джунглей.
Звездное небо затянули облака, и пошел дождь. Мальчик лежал, не подавая признаков жизни. Дождь стучал по земле почти всю ночь, к утру превратившись в слабую морось. Небо посерело на востоке, послышался жалкий всхлип, и Джара, олицетворение невезения, поднялся на четвереньки. В глубине леса завыл какой-то зверь, провожая не принесшую добычи ночь. Ему ответили громким лаем псы с окраин Хастинапура. Джара встал на слабые, дрожащие ноги. Ступни находились в грязной луже, в которой смешались его кровь и дождевая вода. Он оглядел свое избитое тело, и громкий крик отчаяния вырвался из его горла. Джара выл, не уступая хищным обитателям джунглей и городским собакам. В нем сейчас умирал маленький мальчик, но порождался дикий зверь. Только боль и голод, больше ничего не имело значения. Варновые запреты, священные писания, происхождение — ничто из этого не могло встать между ним и его голодом. Ни кто из всего сонма богов не встанет у него на пути к выживанию! Отныне он зверь со всеми присущими животному чувствами.
Джара бросил взгляд на джунгли. Он знал, там затаились отряды нагов, там Такшака собирает силы, готовясь испытать мощь Хастинапура. Он думал о тех людях, что были готовы умереть во имя своего дела. Потом мальчик повернулся к возвышающемуся над всем в округе столичному городу, с его величественными дворцами и мрачными трущобами, где женщины и мужчины, подобные ему, делали все что угодно, лишь бы выжить. Судьба предлагала ему выбор — славную жизнь и геройскую смерть под командованием Такшаки, или борьба за кусок хлеба в грязных переулках Хастинапура.
