Царевичи поднялись и пошли вслед за наставником.
Солнце не было видно из-за гор. Сумерки окутали своей мягкой мантией весь мир. Заканчивался очередной день. Экалавья чувствовал на себе взгляд угостившего его манго царевича, но не хотел встречаться с ним глазами. Мир рушился вокруг него.
* * *
Суйодхана смотрел издалека на нишадца и шептал своему другу:
— Да, твой отец поступил с ним, мягко говоря, подло.
Ашваттхама закусил губу, когда лучший друг указал ему на очевидное.
— Я не могу тебе, Суйодхана, объяснить поведение отца. Дома он строг, но я всегда чувствую его любовь. К матери он также относится с нежностью и любовью. Ему известно, что она отдает часть денег, полученных за наставничество, своему брату Крипе. Тот часть денег проигрывает в кости, часть дает Чарваке, который, в свою очередь, помогает бедным в трущобах Хастинапура. Бывает, отец сильно бьет меня, но всякий раз, думая, что я уже сплю, он подходит и нежно целует. Да, он трудный для понимания человек. Отец оставил дом, в котором вырос, покинул всю родню, для того, чтобы найти для нас лучшую жизнь. Его гуру Парашурама предупреждал, общение с кшатриями не принесет ему ничего хорошего, а обучая царевичей Куру воинской науке, он предает всех своих предков-брахманов. Отец разрывается между своими убеждениями и своей врожденной добротой. Я надеюсь, придет время, и все хорошее, что в нем есть, возьмет верх над воззрениями, вложенными в него Бхаргавой Парашурамой.
Сушасана прислушивался к разговору своего брата с сыном гуру. Он с явной издевкой рассмеялся:
— Все твои доводы, брахманский сынок, не изменят нашего отношения к наставнику. Он совершенно спятил от своих изуверских идей! Все, чего он добивается — благосклонность Арджуны! А вся его привязанность к тебе — напускная! Я иной раз не понимаю, кого он считает своим сыном — тебя или этого проклятого Пандава. Врожденная доброта, ну ты и сказал!
— Если ты не закроешь свой уродливый рот, я выбью твои грязные зубы! — Ашваттхама попытался ударить Сушасану по лицу.
Не вмешайся Суйодхана, ему бы это удалось.
— Иди домой! — прокричал издалека сыну Дрона.
Трое подростков неохотно побрели к дворцу. Ашваттхама по пути твердо решил, что дома поговорит с отцом об его отношении к нишадцу, даже рискуя понести суровое наказание.
* * *
Над Хастинапуром раскинулось усыпанное звездами ночное небо. Как его отражение на земле царский дворец светился золотым сиянием множества огней. Пронзительный крик птиц доносился из чащи леса. Когда последние ученики скрылись из вида, Экалавья позволил себе пошевелиться. Сердце его переполняли гнев и ненависть. Во всем виноват этот негодник Джара! Грязная вонючая крыса, предвестник несчастий!
