Пиви одарила его взглядом, значения которого не понял бы только слепой. Но Дуду в этот миг в глаза ей не смотрел и ничего не заметил.
«Э», – сказал он, – «бояться нечего, если будете, конечно, делать что велено. Но ладно, пусть идет последним, лишь бы шел уже!»
– Ладно, говорит, – повторила Пиви и с безнадежным видом спросила у потолка: – А другой дороги точно нету?
«Нету», – буркнул Дуду. – «Я не виноват, что братья Хиббиты сидят сейчас буквально на дне реки!»
– На дне реки?!
Услышав это, Юргенс подскочил.
– Живы, целы?
«Вполне», – сказал Дуду. – «Но измениться может все в любую минуту. Поэтому с выходом лучше не тянуть!»
Тут уж они наконец заторопились.
Чуть ли не бегом выбрались из дома на крыльцо и оказались под черным безлунным небом, в глухой, непроницаемой тьме и гробовой тишине.
* * *
Измениться все и впрямь могло в любую минуту.
Но пока еще два участка демонической территории располагались практически один в другом, во взаимопроникающих параллельных слоях пространства, и только прихотливое течение местного времени, заставившее Дуду, в частности, думать, будто в призрачном городе он провел чуть ли не неделю, в них не совпадало.
В лесу, до которого ему нужно было довести Пиви и ее спутников, оно текло быстрее, чем в усадьбе возле реки, поэтому за те примерно сорок минут, что прошли с момента его возвращения до выхода их из особняка, Идали с Каролем только и успели, что выкурить после еды по сигарете.
Старший Хиббит швырнул окурок в огонь.
– Ну, хватит рассиживаться, пошли!
– Погоди, – сказал Раскель, протягивая кошке на ладони поскребыши со дна котелка.
Та, в типичной для этого звериного рода манере, брезгливо их понюхала, дернула шкуркой на загривке – отраву, мол, дают… – но потом все же снизошла до угощения и принялась аккуратно подбирать по крупинке.
– Ты в мысли к ней давно заглядывал? – спросил Раскель.
– Недавно. А что?
– Кроме дороги к Налачи Бахт, что-то видел?
Идали сдвинул брови.
– Да я, собственно, ничего больше и…
Не договорив, он уставился на кошку, сосредоточился на ментальной связи. И тут же помрачнел.
– Э… плохо дело!
Уж это Раскель знал и без него. Мыслей, которые были бы доступны пониманию людей, у Дионы оставалось все меньше.
Последним всплеском их была схема энергетических полей, показанная ею в гроте, после чего человеческая часть ее сознания начала довольно быстро угасать, уступая место кошачьей. Загадочному звериному разуму, с которым способны контактировать немногие маги.
