– Это где же мы развеемся-то? – саркастически спросил Димыч.
– Ну… хоть в театре, например! – сказал Петрик.
– Ха! Не набывался в них еще? Тоска зеленая!
– Оперу, – наставительно сказал Петрик, – можно слушать вечно. Предлагаю в «Ла Скала»…
– Нет уж, лучше бокс!
Они заспорили.
– Шедевры… классика… непреходящие ценности… – долетало до него с одной стороны. – Спарринг… апперкот… панчеры… – с другой.
А ему были абсолютно безразличны сейчас и те и другие. И все равно, куда лететь и зачем.
Не помогала даже мысль о том, что он вроде как поступил чертовски благородно, оставив в покое бывшую жену, которая полюбила другого.
Димыч наконец воззвал к нему:
– Решай! Куда тебе больше хочется – в театр или в спортзал?
– В спортзал, – механически повторил Дуду последнее, что услышал.
– Ха! Понеслись! – И Димыч с недовольным Петриком прибавили ходу.
Он сделал то же самое.
Где находился упомянутый спортзал – неизвестно, но город Петербург вскоре пропал из виду. Стремительно темнело, и внизу уже почти ничего было не разглядеть, кроме мелькающих время от времени огоньков.
Леса, поля, поселения живых…
Места в мире и впрямь было достаточно.
И среди неприкаянных тоже можно было найти друзей. Взять хоть Димыча – казалось бы, вояка неотесанный, а ведь не бросил собрата по несчастью в тоске-печали. Сперва дождался, потом в театр… то есть нет, на бокс потащил…
И тоска, наверно, когда-нибудь пройдет.
А пока – хотя бы боль унялась!
Дуду, поморщившись, прижал руку к сердцу. К тому месту, вернее, где оно когда-то билось в груди и где теперь все жарче плавилось неведомое что-то…
Он не заметил, как дорога изменилась.
