Не понимая, что происходит, стал оглядываться вокруг, на несколько минут выпустив из поля зрения Наташу, но продолжая держать ее за руку. Откуда-то сбоку раздался крик Уляны, полный ужаса.
Ну что еще случилось? На меня напало раздражение. Сестра моей девушки начала бесить. Захотелось сбросить ее с башни, чтобы перестала вопить. Вот чего орать? Языка нет, что ли? Я судорожно посмотрел себе за спину, потом на девушку. Она со страхом и суеверным ужасом смотрела на… меня? Но почему? И только взглянув на Наташу, руку которой я все ещё продолжал держать… потрясенно отшатнулся.
Теперь вместо девушки на площадке лежала иссохшая мумия. Но как? Неужели это сделал я? Значит, та сила, которую я почувствовал, это была энергия Наташи? И я ее каким-то образом вытянул? Теперь понятным стало многое: и мое дурное настроение, пополам с тревожным комком внутри, и слова моей Наташи о предчувствии. Она ведь оказалась права, ей действительно больше никогда не увидеть красоты. Ей вообще больше никогда ничего не увидеть.
Судорожно сглотнув, я попытался встать. Ноги отказывали держать, меня шатало, как пьяного. В голове шумело, глаза горели от не пролитых слез. Я только что убил человека, свою девушку. Пусть непроизвольно, не намеренно, но я убил ее всего одним касанием. А перед этим в меня влетела молния и… я ее просто проглотил, если можно так назвать то действо, которое вышло само собой.
От всего кружилась голова, чувство вины поглотило полностью. Я не знал, что делать, как быть, какие слова говорить. Ведь осталась вторая сестра, и мне сейчас предстояло посмотреть ей в глаза. Страх сковал тело. Медленно я поднял голову. Лучше бы не делал этого.
Я попытался подойти к девушке, хотел обнять, успокоить. Но она с ужасом отшатнулась от меня, стала отползать. Ее губы шептали:
— Не подходи. Ты монстр. Ты убил ее. Я видела, как она на глазах превращался в мумию, ее жизнь перетекла в твое тело. Там был тонкий ручеек. Я не знаю, как ты это сделал, что это вообще такое, но не хочу тебя больше ни видеть, ни слышать. Нет… Не подходи… — на последних словах ее голос сорвался окончательно, она уже просто шептала. — Я жить хочу. Наташа… Она была так молода и предчувствовала свою гибель…
А я… во мне бушевала такая волна вины, готовая затопить. Я смотрел на иссохшее тело той, которая некогда была моей девушкой. С шоком и поражением только сейчас понял, что я ее не любил. У меня не было чувства потери. Вины — да. Потери — нет! В эту минуту я совсем ничего не чувствовал, как будто из меня разом вынули все чувства и эмоции. Получается, я испытывал к ней всего лишь похоть? Но ведь она мне нравилась. Почему же сейчас в душе ничего не осталось?
