— А это кто? — задала Ане вопрос.
Капитан поморщилась и объяснила:
— Оллирейн. Заклятые наши друзья и партнёры по разуму.
Игорь Жаров что-то такое говорил, вспомнила Ане. Про «своих» Чужих и про «не-своих». Оллирейн относился к «не-своим». Севина развернула доску белой армией к сопернице:
— Давайте. Ваш ход, доктор.
Конечно, потом они менялись цветом фигурок не раз. Так полагалось после каждой сыгранной партии, не зависимо от исхода сражения. Но Ане навсегда осталась благодарна капитану Севиной за то, что самую первую игру та предложила начать с армии Федерации…
Первые одиннадцать партий Ане с треском продула. Потом разозлилась, включила мозги и… продула всё равно, только не сразу.
— И где же мой первый разряд? — горестно вопросила она, созерцая одинокого главнокомандующего, лишившегося всей своей армии.
То, что он представлял собой силы зла, утешало мало.
— Давно не играли? — сочувственно спросила капитан, проворно расставляя шахматы на доске снова.
Фигурки в её могучей длани казались хрупкими, едва ли не картонными. Ане не сомневалась, что вот этими самыми пальцами Севина способна легко согнуть и толстый стальной прут, буде тот прут чем-то помешает.
— В последние года четыре просто некогда было, — пояснила Ане. — Работа…
Капитан кивнула понимающе:
— Это да. Покой нам только снился… Прошу.
— Е2-Е4, — вздохнула Ане.
С2-С4 в прошлый раз сработало против. Попробуем снова как положено. Может, доблестной капитану Северный гамбит[4] показать? Как она справится-то. Наглость планеты берёт!
Но уесть противника не удалось. К играющим подошла доктор Хименес, а вместе с нею…
— Папа!
Куда делись все прошлые ссоры, непонимания и обиды! После пережитого увидеть близкого человека, родного до боли, собственного своего отца, — непередаваемые чувства. Они обнялись, Ане неловко растопырила руки, закованные в медицинские капсулы.
— Жива, девочка, — с искренним чувством выговорил Жан Ламель, гладя дочь по голове, как маленькую, — жива!
— Папа, мне было страшно, так страшно, — Ане не удержалась от слёз. — Это же кошмар какой-то был! Я случайно вырвалась… меня спасли…
— Всё хорошо, маленькая. Всё позади…
Многое можно простить, когда тебя держат вот так, и за тебя переживают. Очень многое. Почти всё…
— Собирайся, поедем в Цветочное, домой.
Цветочное, небольшое поселение к югу от центра, собственно, даже посёлком назвать его было трудно. Несколько ферм, затерянных среди бескрайних полей… Семья Ламель занималась разведением лошадей; на планете, со вкусом игравшей в пастораль, кони пользовались неизменным спросом. А имя Жана Ламеля, лучшего заводчика по итогам прошлого сезона, ко всему прочему, давно уже превратилось в знак качества.
