Чародей видел, как один из таких клубков тихо вплыл в светлую пещеру, где находились четверо изгнанников, незаметно расплывшись под её сводом, а затем обрушился вниз, накрыв собой всех четверых.
Гибкие корни тьмы вцепились в людей, заползая в носы, рты и уши, растворяя глаза, стремясь поскорее добраться до самого лакомого — мозга.
Люди даже не успели понять, что произошло, а жуткое создание уже почти растворило их. Лишь лёгкие конвульсивные подёргивания тел в глубине хищной массы свидетельствовали о том, что ещё несколько мгновений назад эти бесформенные комки плоти были живыми. Тьма активно поглощала их, не оставляя ничего — ни одежды, ни металлических пряжек. В пищу шло всё.
Та же самая картина повторялась в четырёх других пещерах, где точно так же укрывались злосчастные люди. Никто из них не успел даже вскрикнуть, будучи моментально опутанным и задушенным ужасными щупальцами тьмы.
За какие-то полчаса с трапезой было покончено. Две дюжины человек исчезли, словно и никогда не существовали на свете. Не осталось даже тонкого золотистого сияния освободившейся от тела души — тварь в первую очередь поглощала именно её.
Шетавос даже застонал от невыразимого наслаждения, передавшегося ему от твари, поглощающей человеческие души. Но, несмотря на столь чудовищный способ питания, он не прервал контакт с тварью. Да, она представляла немалую опасность, однако чародей пока что не собирался стать добычей демонического хищника — тем более что для этого ничего не надо было предпринимать. Достаточно было просто оставаться на месте, сидя на скале, под жаркими лучами солнца.
Душа чародея пока что пребывала в безопасности. Прикосновение к сознанию чудовища не несло в себе никакого риска — тварь поглощала людские души только вместе с их телами. Шетавос же в своём телесном облике пребывал пока что за пределами досягаемости твари. По крайней мере, он искренне на это надеялся.
По мере насыщения тварь начала разбухать, соединяя в одно целое свои временно отделившиеся части, постепенно заполняя собой весь внутренний объём острова, нападая на всех, кто имел неосторожность войти в какую-нибудь пещеру или грот. Похоже, что все они были связаны меж собой узкими проходами, по которым свободно перемещался подземный ужас.
Однако чудовище не совершило ни одного нападения на тех, кто, не прельстившись обманчивыми укрытиями, оставались снаружи. Тварь знала о существовании ещё некоторого количества живых, но не делала ни одной попытки нападения. Неясно было, боится ли она солнечного света, или же обречена никогда не покидать своих пещер. Только ночь могла дать на это ответ, и Шетавос молил Сета, чтобы его первое предположение оказалось ложным. Неясные слухи и древние манускрипты утверждали, что тварь безусловно опасна лишь внутри пещер и не нападает на тех, кто находится снаружи. Но в подобных случаях никогда нельзя быть ни в чём абсолютно уверенным, доверяя свою безопасность одним лишь преданиям и сплетням.
