— Ну почему же? Как раз наоборот. Может, там есть видео, где он шпилится с пятью неграми? Или перстень бабушки с вырезанным в алмазе кодом от фамильных миллиардов? — возразил Физик.
— Надо отключить вам кабельное и Интернет… — задумчиво пробормотал Шеф, а потом добавил, уже громче, — Но и кое-какие действительно интересные экспонаты начали всплывать, и мы пытаемся их отслеживать. Один такой предмет — это и есть ваша новая цель. Откройте свои файлы…
Я протянул руку и взял лежащую напротив меня на столе пластиковую папку.
Внутри оказалась всего лишь одна фотография. Такого паршивого качества, что даже не понятно было, что именно на ней изображено.
— Картина? — раздался удивленный возглас Химика.
— Она называется «Таинственный портрет гения». Неизвестен ни автор, ни что за девочка на ней изображена, только стартовая цена лота — семь миллионов. Долларов, разумеется. Как мы выяснили, уже завтра картина будет выставлена на торги…
— А матом можно? — поднял руку Химик.
— Нет.
— Разумеется, мы должны ее приобрести законным путем на выданные Конторой деньги?
— Нет.
— Предсказуемо, но я должен был хотя бы попытаться. И почему Неудачники? Тем более сейчас, когда на суперов идет охота?
— У меня складывается ощущение, что вы чем-то симпатичны этому Боссу. Киллер вас не тронул…
— Ни хера себе, «не тронул»! Да он нас искалечил! Детку мою взорвал! — вспылил Физик.
— Вы все живы. В отличии от полицейских, охранников, того лодочника и прочих, вставших на его пути. К тому же, вы будете работать в интересах самого Босса.
— Ясно, — Сирена жестом приказала остальным молчать, — Когда приступать?
— Прямо сейчас. Информацию и снаряжение вы получите.
— А деньги?
— И новую машину.
— А еще совесть и комплект губозакаточных машинок, — кивнул Шеф.
Физик снова попытался что-то добавить, но его заглушил пронзительный вой сирены и голос из динамика, разносящийся по всем коридорам Базы:
— Внимание, тревога! Код оранжевый-пять! Внимание, тревога! Код оранжевый-пять!
Несколько минут назад в одном из коридоров Базы.
Настроение у Корвина было — хуже некуда. Он в принципе не отличался особой жизнерадостностью, но после путешествия по Лабиринту вообще превращался в бледную тень самого себя, и иногда даже задумывался о суициде.
А сегодня ему пришлось еще и назад возвращаться через Лабиринт.
Обычно он старался избегать двойных перемещений, и, если позволяло время и технические возможности, то возвращался на Базу обычным транспортом. Потому что Лабиринт истощал его морально и физически: каждый шаг, каждый вдох, каждая лишняя минута, проведенная в нем, была суровым испытанием.
