В моей офицерской жизни Кочетовский Иван Иванович сыграл заметную роль и определил мою судьбу вплоть до 1980 года, когда после одиннадцати лет службы на атомном флоте меня вывели из штатной должности начальника РТС первого экипажа ПЛ «К-423» и перевели для дальнейшей службы на береговой подмосковный объект Дуброво. Расскажу только о двух случаях. После завершения обучения в учебном центре города Палдиски экипаж прибыл в начале 1970 года на стажировку в гарнизон приписки — Гаджиево. Здесь я первым из офицеров экипажа сдал у флагманских специалистов зачеты на самостоятельное исполнение обязанностей командира электронно-вычислительной группы (ЭВГ) и через приказ по дивизии получил допуск к самостоятельному исполнению обязанностей командира ЭВГ. Заместитель командира по политчасти, рыжая бестия, капитан 2-го ранга Сергей Чирков не нашел ничего лучшего как поощрить меня избранием секретарем комсомольской организации экипажа. Я вообще не любил ни комсомольскую, ни партийную работу, хотя искренне верил, что если все мы станем честными и порядочными и откажемся от собственного двуличия, то вполне можем построить в своей стране коммунизм или его близкое подобие. Нужно было пережить полный развал социалистической системы, чтобы понять утопичность этой идеи. Полный грустных размышлений о своей будущей незавидной роли секретаря комсомольской организации в один из вечеров я пошел в дом офицеров, чтобы изрядной долей алкоголя снять духовную тоску и напряжение. По стечению обстоятельств, там я встретил своего однокурсника по училищу, замечательного и незаносчивого человека Володю Шибаева. Володя был сыном московского адмирала Шибаева, начальника минно-торпедного управления ВМФ, но мы с ним тесно дружили все пять лет учебы в училище и часто вместе ходили в увольнение и снимали стресс от военных наук и экзаменов приемом спиртного. Учился он на твердые тройки и четверки, даже иногда получал и двойки по отдельным экзаменационным предметам, но за представительный вид все однокурсники называли Володю Шибаева «Графом». Кого-кого, но встретить «Графа», своего лучшего товарища по училищным пьянкам, я никак не ожидал. После выпускного бала мы ни разу не виделись, и нам было о чем поговорить. В училище, даже на пятом выпускном курсе мы получали около пятнадцати рублей ежемесячного денежного содержания, а на такие деньги много не нагуляешься. Имея в кармане офицерские зарплаты с надбавками за особые условия службы, мы щедро угощали друг друга и скоро сильно запьянели. Кто-то из нас подозвал в очередной раз официантку, заказал водки и сказал: «Закупаем все ваши блюда вместе с блюдоносицами». Мы совершенно забыли, что кафе находится не в свободном Ленинграде, а в закрытом гарнизоне Гаджиево. Официантка обиделась и вызвала гарнизонный патруль. Вместо ожидаемого графинчика с водкой, перед нами предстал морской офицер с повязкой начальника патруля на левой руке и вежливо предложил рассчитаться и последовать за ним. Вскоре мы оказались на гарнизонной гауптвахте, где у нас отобрали удостоверения личности и все личные вещи и заперли в холодную камеру с голыми нарами. После я многократно стоял и дежурным по гарнизону, и начальником караула и хорошо изучил эту карательную кухню. По номерам частей установили нашу принадлежность к экипажам и немедленно позвонили или командиру, или замполиту. Видимо, командование Володи Шибаева сообщило дежурному по гарнизону о его кастовой принадлежности к семье московского адмирала и порекомендовало отпустить его в казарму, чтобы не было скандала и разбирательства по поводу законности или беззаконности его задержания. Ведь мы не проявляли никакой агрессии, а наше заявление о «блюдоносицах» можно расценить как глупую шутку.
