– И подтверждают догадки наблюдениями, – вставила я.
– Да. Но за этим они как-то упускают то обстоятельство, что Вселенная – это просто небесное кино, проверить достоверность которого никогда не будет иной возможности, кроме как глядя на те же верхние огоньки.
– Почему нельзя проверить?
– А как? На потолке висит плазменная панель и что-то такое показывает. Астрономы смотрят свой сериал – и визжат как дети в кинозале. Но ведь даже Голливуд умеет сочинять запутанные сюжеты, так почему это искусство не может быть доступно архитекторам симуляции? Что, по-твоему, самое главное из написанного в небе?
– Что?
– Расстояния до якобы находящегося где-то в космосе настолько невообразимы, что человек никогда не сможет превратить эту небесную историю в свой непосредственный опыт. А будет только перечитывать ее и дописывать, совершенствуя свои астролябии, подзорные трубы, лазерные интерферометры и прочие радиотелескопы.
– В космос можно полететь, – сказала я. – Илон Маск…
– Даже если ему разрешат высадку на Марс, – перебил Тим, – это будет мало отличаться от обкуренной съемки в небольшой студии, куда пустят только после полугодовой отсидки в холодной темноте. Причем за пропуск в студию на троих придется заплатить триллион долларов, а симуляция будет работать на том же движке, что и здесь… Человеческую космогонию можно обналичить только так. Поэтому нет ничего смешнее спора, правда ли американцы высадились на Луне. Откуда же им знать-то? Они даже не в курсе, были они вчера на свете или нет.
– Понятно, – сказала я.
– Вот, – Тим поднял палец. – Теперь ты постигла природу человеческого познания. Как говорят учителя дзена, keep this mind[15].
– Спасибо за напутствие, – ответила я. – Но почему все устроено именно так?
– Найди того, кто нам нужен, вернись с ним вместе, и я отвечу. А сейчас тебе пора.
– Угу, – вздохнула я. – Маски будут со мной?
– Конечно. Чтобы не возникло проблем, я приготовил футляр, справку и чек. И еще этот, как его, сертификат в двух экземплярах. Если что, ты их купила в магазине сувениров в Стамбуле. Современный художник. Да они и не выглядят чем-то особо ценным… Так что серебряный член и наручники можешь оставить здесь.
– Передайте их Кендре, – сказала я. – Скажите, от меня.
– Обязательно, – улыбнулся Тим. – А если она спросит, что это значит?
– Скажите, это коан. Пусть себя проверит. Настоящая архатка поймет сразу…
Покидать яхту было грустно – почему-то казалось, что больше я на нее не вернусь. Прощай, «Аврора», думала я. Теперь мы точно знаем, что тебе снится.
