Еще бы! Такая родословная всем очень понравилась. К XVII веку появилась масса боярских генеалогических легенд, и все они выводили предков откуда-нибудь из Западной Европы. Например, легендарный предок Романовых Андрей Кобыла – тоже «из пруссов». Трое братьев: Рюрик, Синеус и Трувор – отныне больше не были выходцами из варягов. В Новгородской четвертой летописи прямо, чтобы рассеять любые сомнения, указано на их происхождение «из немец». Так Рюрик стал прямым потомком Прусса, а при таком раскладе было не стыдно продолжать называться Рюриковичами.
На этом удивительном фоне с нашим Гостомыслом начинают твориться форменные превращения. Он становится тем, кто призвал в свое время Рюрика. Впоследствии его объявляют соправителем Рюрика – например, правителем, который не оставил потомства и поэтому специально позвал Рюрика. В конце концов мифический Гостомысл достигает вершины своей мифической карьеры – он превращается напрямую в родственника Рюрика. Таким образом, получается, что никто никуда никого не приглашал, а была одна большая семья, и один из ее членов просто переехал из одного места в другое, потому что его позвал старший родственник.
Вся эта феерия происходит на страницах Воскресенской и Никоновской летописей в XVI веке. К XVII столетию ее размах приобретает поистине анекдотические черты, потому что никто не сомневается в том, что русы – это пруссы, Рюрик – родственник Гостомысла, а Гостомысл – реально существовавший персонаж. Максимально подробное изложение все эти потрясающие сюжеты получили в фундаментальном труде В.Н. Татищева под названием «История Российская». Татищев, будучи настоящим историком, а не просто хронистом-летописцем, подходил к вопросу вдумчиво. Он занимался именно историческим исследованием, то есть анализом источников, которые собирал всю жизнь. В ходе работы над «Историей» ему удалось найти множество ценных документов – в частности, Новгородскую первую летопись младшего извода.
Надо сказать, что Татищеву было весьма непросто совмещать свои занятия историей с военной службой, а также обширными работами по межеванию Российской империи и связанными с ними постоянными разъездами. Только после смерти Петра I он смог позволить себе полностью отдаться делу всей своей жизни.
Среди прочих источников Татищеву досталась так называемая Иоакимовская летопись, и досталась она ему своеобразно. Дело в том, что ученый вел переписку с монастырями, в которых находились главные книгохранилища, обращаясь к ним с одной просьбой: прислать источники для ознакомления. Из одного монастыря ему ответили, что, мол, имеется одна старая книжка, но прислать ее нет возможности, ибо настоятель монастыря запретил, ввиду ее особой ценности. Вместо подлинника Татищеву предложили прислать несколько переписанных тетрадок. Делать нечего: он получил тетрадки, переписал и вернул их обратно.
