Заехавший в ноябре с инспекцией Морозов заметил:
– А хорошо у тебя тут, Обломов, – и немедленно решил перенести штаб дивизии в Любцы.
У Ильича действительно было все хорошо. Казарма на 300 человек состояла из 10 больших изб. Госпиталь на 50 коек, даже с операционной, штабной дом, пришлось строить даже два, потому что первый был захвачен командиром дивизии. Столовая на 100 человек. В общем, все серьезно.
Госпиталь нужно было оснастить медицинским оборудованием, которого днем с огнем было не сыскать. Однако и тут Ильичу повезло. Мимо Любцов шла дорога, по которой эвакуировались ленинградцы, перебравшиеся через Ладогу. Однажды ночью, в горевшее окно штабного домика, где при свете лучины склонились над картой Обломов и Дорофеев, постучались.
Обломов взял лучину и вышел в сени. Там уже стоял караульный.
– товарищ майор, там машина подъехала, кажись доктора. Просятся на ночлег.
– ну-ка, пойдем посмотрим, что за машина, – Ильич накинул тулуп и вышел на улицу
Там действительно стояла крытая полуторка и тарахтела движком, силясь перекричать пургу. Командир полка подошел к кабине и открыл дверь водителя:
– кто тут у вас?
– ленинградские врачи, пять человек, со мной шестеро, и оборудование всякое из больницы.
– давайте, вылезайте и бегом вон в тот дом, сейчас мы вас накормим и спать уложим. Рядовой!
– да, товарищ майор
– отведи товарищей медиков в госпиталь, определи их там по койкам, одеяла там, подушки, найдите, а потом, как разместятся, веди их в штабной, тут покормим.
Водитель и пожилой доктор, вышедшие из кабины, помогли вылезти еще четырем медикам, которые почти окоченели в кузове под задубевшим от холода брезентовым тентом.
– бегом за солдатом, товарищи. Ваши вещи потом перенесут. Размещайтесь, и милости просим на ужин в штабную избу, – прокричал майор вслед бредущим в казарму пассажирам полуторки.
Через полчаса в штаб постучались. Дверь сразу открылась, и давешний караульный пропустил в избу шестерых эвакуированных.
– присаживайтесь товарищи! – Ильич показал на шесть табуреток, стоявших вокруг стола. Карта была уже убрана.
Ильич и Дорофеев, с помощью бойца, приставленного к медикам, быстро накрыли на стол, стоящими в печи яствами: вареной картошкой, перловой кашей на топленом молоке, кислыми щами с курицей. Еще на стол поставили большой кувшин молока и каравай хлеба.
Ленинградцы глядели на все, не веря своим глазам. Они только вчера выехали из своего города, где уже полтора года не было почти никакой еды.
