А жены у него не было, поэтому долгие годы своей жизни, с тех пор, как Ленинград стал Гитлерградом, он не ел окрошки, и сейчас пытался наверстать упущенное.
Иногда он жалел, что не вернулся в Союз. После подписания перемирия, всем, кто жил на восточных землях предоставили возможность вернуться в СССР. Лаврентий знал двух друзей, которые собрались и уехали к своим родным в Москву и Куйбышев.
Но в целом, из ленинградского НКВД почти никто не ушел в работы и не вернулся в Союз.
Жизнь в Третьем Рейхе казалась заманчивой, а работа в Гестапо престижной и высокооплачиваемой. Немцы вообще много сделали для восстановления доверия. Они сразу восстановили снабжение Гитлерграда.
Фон Тресков, назначенный гаулейтером, немедленно привлек компании, возвратившиеся на берега Невы после 30 летнего отсутствия, к восстановлению города и обеспечению жителей всем необходимым. Все были накормлены, обследованы, больные вылечены. Дома отреставрированы. Были созданы новые рабочие места практически для всех желающих. Так как рабочих рук не хватало, то Фон Тресков даже издал распоряжение о борьбе с тунеядством, и Гестапо целых два года занималась ерундой, вылавливая бомжей и праздно шатающихся в течение рабочего дня. Дел было невпроворот. Но город действительно похорошел, и, за исключением отсутствия окрошки, Лаврентию действительно жалеть было не о чем.
Его мысли прервал лейтенант Дудочка, вбежавший в автобус вместе с каким-то солдатом.
– Господин Пронин. У меня для Вас две новости.
– говорите, лейтенант
– Первая: наш вертолет обнаружил пропавший Хорьх супругов Шульц. При обследовании машины обнаружилось, что госпожи Шульц внутри нет, а ее супруг, Максимилиан застрелен в голову в упор
– а вторая новость?
– ваш коллега фон Дорн, полковник Шурупов и трое солдат пропали, и мы не можем их найти.
