Завершалось сборище совместной трапезой, начинавшейся после отчетов и приношений учителю. На рядовых собраниях ковенов подавали обычную пищу, разве что на ее качество и количество влияло социальное положение присутствующих. По праздникам на шабашах подавались особые блюда. Здесь показания разных ведьм могут весьма отличаться друг от друга. Некоторые оценивали еду на шабашах как превосходную, другие наоборот называли ее отвратительной. Впрочем, о вкусах не спорят, даже если речь идет о вкусах ведьм. Д-р Монтегю Саммерс писал: «Есть даже упоминание о том, как их Мастер предлагал своим злым поклонникам мусор и падаль. Похоже, это происходило на особо темных оргиях, когда была необходимость поразить воображение собравшихся». Наверное, можно объяснить это и так, но если мы будем оставаться на официальной точке зрения, то есть будем считать субъект находящимся в бессознательном состоянии в собственной постели, не реагирующим на крики и удары, тогда разница в описаниях угощений вполне объяснима разницей вкусов, примерно так же, как разнятся удовольствия, получаемые людьми, от ласкового и жестокого обращения. Те, кто мечтал о хорошей еде, воображали ее «вкусной и изысканной»; те, кто был поглощен адскими видениями, естественно, думал об отвратительной пище, соответствующей их представлениям об аде. Это своего рода пародия на появление Мерлина в Камелоте, когда «у всех было то, что было нужно каждому». Возможно, лучше было не менять еду на столе, а просто получать удовольствие от могущества и доброты мага; так что на адский стол могли подавать обычную пищу, которую каждый воспринимал в меру своего падения. А вот подавать на стол мертвых детей – это совсем другое дело. Подобный каннибализм мог быть простым ответом колдовского сообщества на таинство пресуществленного хлеба и вина в евхаристии.
Ритуал, который принято называть Черной мессой, кажется, все же существовал. На протяжении веков евхаристия служила нуждам тирании, то есть противоположным тем, для которых была предназначена. В евхаристии смешались символы жизни и смерти. Она также содержала обращение к небесному воинству. В магии использовались облатки с символами дьявола. Колдун брал такую облатку в рот, потом сплевывал и использовал для любых других надобностей. Это он как бы сплевывал дьявола и заставлял его служить себе. Самого дьявола кормили его подопечными – собаками или жабами; освященные черные облатки приносили на шабаш, протыкали и оскверняли, а затем использовали для приготовления приворотных зелий, подмешивая в тесто для кондитерских изделий. Частенько этим занимались священники, по совместительству являвшиеся и колдунами, такие как Урбан Грандье или Людовик Годфри, который утверждал в 1610 году – признания его были получены под пытками, поэтому верить им можно весьма условно – что он был первым, кто прочел Черную Мессу на шабаше, а потом окропил собравшихся божественной кровью под крики: «Sanguis ejus super nos et filios nostros». («Кровь его на нас и на наших детях» –
