Время проведения шабаша варьировалось в зависимости от места действия. Часто сбор назначался по церковным праздникам, но не обязательно. Обязательным было время суток – ночь, обязательно сбор должен происходить в уединенном месте, иногда на церковном дворе, иногда в доме. Решал обычно местный ковен. Если встречались несколько ковенов, место, соответственно, должно было быть побольше. Иногда собравшиеся накидывали на себя шкуры животных, лица закрывали масками или вуалями. Подобная маскировка предназначалась не столько для защиты от постороннего взгляда, сколько для подстегивания воображения, создания атмосферы лихорадочного возбуждения. Даже руководитель сообщества представал в зверином облике. Иногда он был местным, иногда – пришлым, но всегда человек в кожаной одежде, маске, при когтях и хвосте нужен был для отождествления с инфернальным божеством. Его именовали дьяволом; ему воздавали почести как дьяволу; и, с точки зрения метафизики, он им и был.
Ведьмы кружились вокруг него в диком танце, а он восседал посреди них на троне или просто на камне в образе большого козла. Говорят, что самым ранним изображением ведьмы в соборной скульптуре было изваяние в Лионе (XIV век): голая женщина едет на козле, одной рукой держась за рог, а другой рукой крутит над головой кошку за хвост. Помимо козла встречались и другие животные: корова, жеребенок или собака. Задняя часть животных изображалась в виде морды, которую и следовало почтительно целовать собравшимся. Весь ритуал был построен на непристойностях, и этот поцелуй не особо выделялся на их фоне. Вообще все действо отдавало крайним дурновкусием. Ведьмы льнули к огромным рогам, изображали крайнюю степень возбуждения и без конца выкрикивали: «Великий сеньор», «Наш учитель», «Наш бог». «Дьявол, – сказала Элизабет Сойер на допросе, – научил меня молитве: Sanctificetur nomen tuum >91. Аминь.»
В танце ведьмы двигались только против хода солнца. Дальнейшие подробности обряда могут различаться в зависомости от места проведения. Но некоторые моменты остаются неизменными. Ведьмы по очереди отчитываются в злых делах, говорят о детях, которых посвятили злу, вступают в беспорядочные половые сношения. Отчету придавалось важное значение. Ведьмы старались перещеголять друг друга в злодеяниях. Руководитель мог одобрить отчет или отклонить его, и тогда тех, кто потерпел неудачу в своих воображаемых трудах, могли избить их товарки. Рассказывали, что некоторых таких неудачниц замучили демоны. То, что дьявол творит насилие в отношении своих приверженцев, было постоянным мотивом. Шотландской ведьме Изобель Гаури принадлежит подробнейшее описание порядков, установленных их наставником. Она говорила, что иногда ведьмы говорили между собой о своем учителе, называя его «Черным Джоном», и он тут же появлялся со словами: «Слышу, обо мне говорите». Если о нем говорили плохо, «он бил нас, и многие потом долго болели». Она подробно рассказывала о других членах ковена. Так некий пожилой мужчина по имени Александр только плакал, когда его избивали. А вот «Маргарет Уилсон ... защищалась изо всех сил, руками пытаясь отводить удары, сыпавшиеся на нее; а Бесси Уилсон хриплым басом жаловалась на побои». Она сетовала, что Черный Джон так и будет избивать ведьм, а они будут только плакать, жаловаться и восклицать "Сжалуйся! Сжалуйся! Яви милось, наш господь!" Но ни жалости, ни милосердия от него не дождешься». Как-то это напоминает обычные развлечения садомазохистов. Правда, когда Изобель Гаури то и дело называет дьявола «Черным Джоном», который грозит ведьмам телесными наказаниями, это уже что-то посерьезнее, из того же ряда, что и торжественный договор и отречение от небесной благодати. Однако, ковен, к которому она принадлежала, специализировался как раз на попытках убийств и сплошных половых актах; именно она сказала о дьяволе: «Он для нас такой же человек, как и любой другой, но большой, тяжелый, как мешок с солодом, и холодный как лед. Он такой холодный по природе, и когда он во мне, я ощущала его как студеную родниковую воду».
