В подобных обстоятельствах Зоран обычно не мог уснуть до утра, начинал дремать и сразу подскакивал, как ошпаренный. Выпивка не помогала, только усиливала тревогу, он много раз проверял. Даже рекомендованное знакомым врачом снотворное не очень-то помогало, от него провалы в сон становились чуть более продолжительными, а пробуждения скорее скорбными, чем паническими, зато потом весь день была тяжелая, отупевшая голова. Поэтому Зоран всегда старался уснуть без таблетки; обычно напрасно старался, а тут вдруг отлично все получилось. Даже немного слишком отлично: собирался выйти поужинать, на минутку прилег на гостиничную кровать, чтобы вытянуть ноги и расслабиться; ну, в общем, расслабился, так уж расслабился. Уснул одетым, прямо на покрывале, с распахнутым настежь окном. Что снилось, он не запомнил, но явно что-то хорошее, судя по тому, что проспал почти двенадцать часов и проснулся беспричинно счастливым, с заледеневшим носом, в коконе из покрывала, одеяла и двух полотенец, которые, не приходя в сознание, как-то на себя намотал. Даже не простудился, только проголодался, зато так сильно, что пока мылся в душе, тихонько рычал. И съел целых два завтрака – сперва обильный гостиничный, а потом еще один, дополнительный, соблазнившись запахом выпечки из кафе.
День был пасмурный и холодный, слишком холодный для сентября. Впрочем, оно и понятно, все-таки Балтика, север. Это дома в сентябре еще лето, жара. Зоран порадовался, что предусмотрительно взял с собой куртку и запас свитеров. Еще вчера, собираясь, чувствовал себя нелепым перестраховщиком. А оказалось, просто в кои-то веки разумно поступил.
В городе многие говорили по-русски, это стало приятным сюрпризом. Английский у Зорана был так себе, на уровне «спасибо», «пожалуйста», «принесите», «где здесь», «ваше здоровье», «это прекрасно», «фак офф». А русский почти родной, его мать была родом из Харькова и постоянно перескакивала с одного языка на другой.
Понимать речь примерно трети прохожих и напрочь не понимать всего остального оказалось забавно; некоторое время Зоран развлекался, договорившись с собой считать все понятные фразы пророчествами, но пророчеств вышло чересчур много. За полчаса на добрых три жизни их накопил, причем не особенно интересных. Так, серединка на половинку. Полных повседневных забот, недовольства погодой, школьных оценок и разнообразной еды. Впрочем, одну реплику Зоран все-таки оценил и запомнил. Проходившая мимо женщина громко, с нажимом говорила спутнику: «Но это же миф!»
