– Что, правда? – обрадовалась Цвета. – Слушай, вот это отлично! Потому что прямо сейчас чему-то учиться совершенно нет сил. Тело как будто чужое. И ноги ватные. И голова дурная… эй, я сама знаю, что это ее обычное состояние, но поверь на слово, сейчас она гораздо дурней, чем всегда!
– Да брось, отличная у тебя голова, – серьезно возразил Симон. – Уж точно получше моей. Я же помню, как в консерватории у тебя половина группы работы по теории списывала.
– Но ты, между прочим, не списывал, – заметила Цвета.
– Не списывал, – подтвердил тот. – Вообще ничего, никогда, даже контрольные в школе. Я всегда хотел все делать сам.
– И вот каким ты в итоге стал! Вот как прекрасно это закончилось! – воскликнула Цвета, от избытка энтузиазма уронив на пол пустой стакан и с изумлением обнаружив, что напиться у нее уже получилось. Хотя сколько там его было, этого зеленого вина.
– Ну что ты, – мягко сказал Симон. – Какое, на хрен, «закончилось». Все, можно сказать, буквально только что началось.
Спальню Цвета уже не разглядывала, даже свет там включать не стала, ей было все равно. В постель она не легла, а натурально рухнула. Но тут же снова подскочила, вернее, дернулась, встать по-настоящему не хватило сил. Попросила Симона:
– Принеси мне трубу, пожалуйста. Буду ее обнимать.
Симон принес из кухни футляр с трубой, положил его рядом с Цветой. Укрыл их тяжелым одеялом и сам, не раздеваясь, лег рядом. Сказал:
– Извини, дорогая, что так бесцеремонно, но мне тоже обязательно надо поспать.
– Одна труба хорошо, а две лучше, – сонно пробормотала Цвета. – Чур, ты как будто тоже моя труба.
– Договорились, – согласился Симон. – Спокойной ночи. Вот увидишь, завтра все будет отлично. И не стесняйся, буди, если вдруг станет страшно. Или просто как-то не так.
Спал, как в детстве, крепко, без задних ног; вроде бы невелико чудо, но для человека, чей организм в любой непонятной ситуации и в доброй половине понятных выбирает бессонницу, еще как велико. Спал! В незнакомом гостиничном номере! Накануне развески! За два дня до открытия выставки, когда не готово вообще ничего, и еще вопрос, как работы доехали, в каком они состоянии – пугающий, между прочим, вопрос. При этом устроители выставки даже не потрудились приехать за ним в аэропорт, просто прислали инструкцию, как куда добираться, с ссылкой на гугл-карту, которую он открыл бы и сам. Не то чтобы Зоран действительно жаждал торжественной встречи с оркестром и лимузинами, но об уровне организации это многое говорит.
