Но ждать было невыносимо, поэтому Зоран принялся раскладывать рисунки на полу – как попало, без какой-то системы, без понимания, чем это ему поможет, лишь бы себя занять. Разложил, посмотрел и окончательно понял, что это будет не выставка, а какой-то ужас позорный – ему всегда так казалось, когда развешивал сам.
– Ужас какой, – произнес вслух мужской голос у него за спиной. И поспешно добавил: – Рамы – ужас. И дешевые рыхлые желтоватые паспарту. А рисунки – убиться крутые. Вам вообще нормально, что я по-русски? Мне сказали, вы понимаете. Соврали, нет?
– Не соврали, – ответил Зоран. И обернулся.
Перед ним стоял человек средних лет, чуть выше среднего роста, элегантно небритый, одетый с явно продуманной небрежностью; в общем, очень типичный персонаж художественной среды. Только взгляд у него был какой-то бешеный, непонятно, что ждать от такого – то ли на шею бросится, то ли начнет всех вокруг убивать. Зоран никогда не считал себя робким, но тут невольно отступил на шаг.
Незнакомец, конечно, не стал никого убивать, ни, тем более, обниматься. А просто вытащил из ушей наушники, спрятал плеер в карман и улыбнулся – криво, одним уголком рта, но тепло, как старому другу. И – не спросил, утвердительно сказал:
– Так я же вас вчера видел в баре. Вы там в дальнем углу сидели и рисовали – охренеть можно что. Если бы мне гарантировали, что в следующей жизни тоже так смогу, застрелился бы, не задумываясь, прямо сейчас. Хотел вам это сказать, но помешать не решился. А оно вон как смешно повернулось. Причем я же этих красавцев, галерейщиков ваших, собирался послать подальше, три раза мне перезванивали: «ой, мы еще не готовы, ой, у нас тут форс-мажор, ой, давайте, пожалуйста, завтра», – а у меня других дел полно. Но не послал почему-то. Получается, правильно сделал. Хорош бы я был, если бы вас прозевал.
– А еще говорят, это у нас на Балканах бардак, – вставил Зоран, обрадовавшись, что можно высказаться по существу дела, потому что от комплиментов всегда терялся, просто не знал, что на них отвечать. И, будучи честным человеком, добавил: – У нас-то, конечно, бардак. Но все-таки не настолько. Когда мне вчера сказали, что рисунки черт знает где заперты и ни у кого нет ключей, это был… скажем так, интересный опыт. Такое со мной в первый раз.
– Ну так здесь тоже Балканы, – усмехнулся убийца с улыбкой, то есть волшебный помощник, ангел, спустившийся с небес, чтобы милосердно избавить его от тягот развески. – Балтийский ваш филиал. Я когда сюда переехал, это почти сразу понял. И только поэтому никого до сих пор не убил.
