— Конечно, — сказал он.
— Давай, — человек стукнул его по плечу.
Людской поток стал потихоньку редеть. Бурдюков пересек его в компании подсказчика, затем тот пропал, убедившись, что Бурдюков не собирается ни останавливаться, ни сходить с маршрута. Несколько человек шагали впереди и, ныряя за стекло, превращались в размытые фигуры.
— А, ты тоже сюда, — Павел, сосед, нагнал его, и они пошли рядом.
— Тестирование, — сказал Бурдюков.
— Скорее, диагностика.
— Чего?
— Здоровья. Возможностей организма.
— То есть… А если что-то не так?
— В каком смысле?
— Ну, по здоровью.
Павел оскалился.
— Тогда все… — и добавил прежде, чем Бурдюков успел испугаться: — Больничный. Усиленное обследование.
— А-а, ну, тогда ладно.
— Ты как с Луны.
— Я же говорю — нездоровится.
Они прошли в широкие стеклянные двери, сами раскатившиеся перед ними. Волнистая синева стен была будто море.
Снова раздался писк.
Коридор преградили турникеты, и чтобы пройти через них, Бурдюкову пришлось сунуть правую руку в отверстие аппарата, поставленного рядом. Запястье мимолетно обжало, и он вынул кисть уже окольцованную оранжевой лентой. У другого турникета ту же процедуру повторил Павел, правда, у него браслет оказался желтым.
Мимо них в закрытом белом комбинезоне с маской-респиратором на лице прошел человек, нырнул в дверь. Бурдюкову вдруг жутко захотелось узнать, каким бы показала его галлюцинация. Возможно, не в комбинезоне, а в простыне?
Следуя за Павлом, он оказался в овальном, хорошо освещенном зале без окон, где и справа, и слева через равномерные промежутки размещались кабинеты.
— О! — сказал Павел.
Браслет на его запястье замигал, дверь одного из кабинетов также по контуру осветилась желтым.
— Я пошел.
— До встречи, — сказал ему Бурдюков, чувствуя, как крутит в животе.
Не позавтракал. Кашица не понравилась. А было-то — оливье.
Он постоял, дожидаясь вызова, покрутил браслет — не сломался ли? — и медленно побрел в дальний конец зала, где наблюдалось несколько таких же, как он, бедолаг. Дойти до них ему, впрочем, не довелось — одна из дверей вспыхнула оранжевым, ей с задержкой ответил, завибрировал браслет.
Говорить о галлюцинациях, не говорить? Ну, положат в больницу куда-нибудь, подумал Бурдюков. Отдохну. Отдыхать полезно. Он не помнил, чтоб у него был отпуск.
Ручки у двери не было.
Бурдюков нахмурился — может он чего-то не видит? Или надо просто толкнуть? Только не вежливо как-то.
— Проходите.
Дверь отъехала в сторону, едва Бурдюков подступил ближе.
