– Я понял.
Детектив шагнул к выходу.
– Эй, – остановил его бородач.
– Что?
– Посиди минут десять здесь.
– Зачем?
Хозяин магазинчика убрал «Портсмут» под стойку.
– Светишься. Пусть притухнет чуть-чуть.
– Что, не любят у вас путешественников?
– Разные люди есть, – уклончиво ответил бородач. – Некоторые специально таких, как ты сейчас, ярких, поджидают. И район наш не самый толерантный в городе. Еще убьют.
– Не знал, что в отражении можно убить доминанта.
– Если постараться, вполне.
Ингрейв поправил кобуру под мышкой.
– Я думаю, со мной придется повозиться.
– Как знаешь.
Бородач наклонился, прижал кнопку, и за занавесью из стеклянных бусин щелкнул дверной замок.
– Не, – хмыкнул детектив, – я, пожалуй, минут десять все же подожду.
5.
В несвежей газете новости ничем не отличались от тех, которые Ингрейв читал у себя.
Выборы в конгресс. Жара. Президент то, президент се. Обострение хрен знает где. Наши войска доблестно… Переговоры с Советами не дали никаких результатов.
В разделе криминальной хроники приводилась сводка за неделю: угоны, грабежи, убийства. Едва различимые, смотрели на детектива столбиком размещенные на странице фотографии пропавших. На берегу Фог-бей найдена мертвая девушка, брюнетка, возраст восемнадцать-двадцать лет, без документов.
Это где? Это другой конец города.
Ингрейв выбросил газету в мусорный бак, вышел из тени и перебрался через улицу. Двойника здесь он чувствовал, как магнитная стрелка чувствует север.
Идея забраться в зазеркалье была, возможно, не лучшей, тем более, что существование в одном пространстве и доминанта, и двойника грозило обоим не самыми приятными последствиями, начиная от нарастающей головной боли и кончая обязательным и мучительным сближением, сопротивляться которому было бесполезно. Ингрейв, впрочем, еще кое-как перенес бы их тесный контакт – вышибло бы из отражения, и дьявол с ним. А вот Хэнк от соприкосновения был гарантированный труп.
Нет, жили, конечно, люди и без двойника…
Ингрейв скользнул взглядом по темным окнам за спиной и перебежал загаженную детскую площадку к серому, прорастающему из асфальта дому с почерневшим, выгоревшим участком третьего этажа.
На самом деле, разумеется, переход из одного мира в отраженный подразумевал, что ты перемещаешься на место двойника, а двойник на твое. С подавляющим большинством людей так и происходило. Их жизни были очень жестко синхронизированы. И подстраивались друг к другу даже во сне.
Иное было не уникальным, но достаточно редким.
