– Заткнись.
Ингрейв сложился, его вырвало какой-то кисло-зеленой гадостью.
– Но...
– Мы никуда не доедем ни на какой машине! – детектив сплюнул и тыльной стороной ладони вытер рот. – Нас с Хэнком тут же слепит друг с другом. Или я сдохну от головной боли. Так что зеркало нам нужно здесь и сейчас.
– А вдруг его разбили?
– Это вариант, – подал голос Хэнк. – Потом парни всегда смогут разбить его с той стороны. И даже если ты пройдешь туда, Хэм, тебя, скорее всего, подстрелят.
Ингрейв ощерился, прищурил вдруг задергавшийся глаз.
– И что ты предлагаешь?
– «Бьюик».
– Будто вокруг не слышали твоей стрельбы!
– Поэтому, боюсь, в магазине все уже настороже.
– Я хотел с черного хода…
– «Бьюик», – повторил двойник.
– Хэнк, ты тупой! – прошипел Ингрейв. – Мы не можем ехать вместе!
– Можем.
– Как?
Хэнк почесал шею, копируя любимый жест Ингрейва.
– Ты поедешь в багажнике, Хэм.
– Что? Я сдохну.
– По крайней мере, так мы оба будем в безопасности. И я буду мчать на полной.
Ингрейв усмехнулся.
– Куда?
– Я покажу, – сказал Перссон. – Я снял в «Холидей» номер на подставное имя. О нем у Ричи не знают.
13.
Двойник снял плащ, и Перссон выстлал им дно багажника. Запасное колесо выбросили к чертям. Ингрейв забрался внутрь, в тесное, пахнущее автомобильной резиной пространство, крышка над ним захлопнулась. Темнота была полной.
– Как ты? – спросил Хэнк.
– Терпимо.
Ингрейв кое-как повернулся, поджал ноги.
– Надо ехать по Пинчон, а затем по Двадцать седьмой, – сказал Перссон. – Быстрее доберемся до «Холидей».
– Машину все равно узнают, – сказал Хэнк.
– Так будет даже лучше.
– В смысле?
– Ты поймал меня и везешь к Ричи.
– Эй, а я? – крикнул Ингрейв.
Багажник со щелчком приоткрылся.
– Спросишь номер триста восемнадцать, – заглянул в щель Перссон, – назовешься Линкольном Веттиком, документы там не нужны, специфика, понятно, призывает к анонимности, скажешь только кодовое слово. Слово: «Птеродактиль».
Ингрейв хмыкнул.
– Почему «птеродактиль»?
– Редкое потому что.
Стряхнувший алкогольный морок Перссон оказался мужиком решительным и боевым, пусть и несколько помятым. Даже блеск в его глазах появился. Поживее иных доминантов выглядел.
– В номере есть зеркало, – сказал он, отлепляя пластырь со лба. – Но маленькое, только для форсированного трансферта в одну сторону. Большого зеркала я не достал.
– Значит, оно для меня бесполезно, – сказал Ингрейв.
– В «Холидей» есть трансфертный зал.
– Мы видели, – сказал Хэнк.
– В доминантный мир можно вернуться через него.
