— Почему я здесь? И где мои вещи? — проигнорировав угрозу, спросил я тем особым повелительным тоном, что неплохо действует на простолюдинов.
Заметил, что младший даже неосознанно чуть втянул голову в плечи и неуверенно покосился на брата. Но тот лишь недобро прищурился и подошел ближе, поднося лампу почти вплотную к моему лицу.
— Ты бы гонор поумерил, парень! Это мы тут главные, а не ты. А одежку твою нам разрешили себе взять. Как и все, что при тебе было. Между прочим, там даже артефакт целительский есть. Так что будешь бузить, изобьем, а потом подлечим. Потом снова изобьем. И тебе это вряд ли понравится. Хоть и сказали пока тебя поберечь, но тут дело такое. Можно ведь и сказать, что сбежать пытался, — он нехорошо оскалился, обнажая кривоватые зубы.
Младший тоже заметно приободрился и подскочил ближе. Он нагло усмехался, презрительно оглядывая меня.
— То, что вы тут главные, я понял, — стараясь скрыть иронию в голосе, проговорил. — Но хотелось бы знать, кто меня сюда притащил. И самое главное, зачем? Или вас в это посвящать не стали, как более мелких сошек? — я сознательно сказал это, рассчитывая на то, что в ком-то из них взыграет желание доказать свою значимость. Опасно, конечно, но выбирать не приходится.
Старший резко ударил меня в живот, и я охнул.
— А я ведь предупреждал, парень, что шутить с нами не стоит, — почти ласково сказал он. — И особенно учитывая то, что тебя ждет дальше. Скоро ты целиком и полностью будешь зависеть от нашего к тебе расположения. Советую привыкать к уважению и покорности.
— И что это значит? — глухо спросил.
— Можно, я ему расскажу? — с предвкушением спросил младший. — Ведь на этот счет запрета не было!
— Ты прав. Может, перестанет так нагло себя вести и поймет, что в его интересах не доставлять нам лишних проблем, — благосклонно кивнул старший.
— Уж не знаю, кому ты дорогу перешел, парень, — криво усмехнулся более несдержанный, — но нарвался ты по-крупному! Вечером сюда нагрянет тот, кому ты крупно насолил. Нас наняли для того, чтобы продержали тебя тут, на нашей ферме, не меньше трех месяцев. Проследили, чтобы не сдох, и обихаживали по мере сил. Стойло в загоне для скота для тебя мы уже оборудовали, — он противно заржал. — Когда тебя отправят туда, оно станет твоим новым домом. Но конечно, твой вражина тот еще изверг. Даже мне такое бы в голову не пришло! Отрубить тебе руки, ноги и язык, глаза выколоть, и подлечить до такой степени, чтобы не сдох. Будешь жить как свинья или даже хуже. Только ползать сможешь до кормушки и поилки. А через три месяца, когда уже ни один целитель тебе не поможет, отвезти обратно в город и предоставить собственной участи.
