Кассандра приоткрыла рот, но вновь взявший слово барон расставил все точки над «i»:
— Я оплачу дорогу до Даккарайской пустоши и проживание в школе на время вступительных испытаний, — сказал он, глядя в лицо дочери, и невиданная доселе твердость в его глазах заставила Кассандру насторожиться. — Я лично доставлю тебя туда. Но я не дам ни лара на твое обучение, о чем приемная комиссия будет уведомлена заранее. На дядюшкины связи можешь тоже не рассчитывать. Это твое решение — а их, как все мы убедились, ты принимать умеешь — так что быть тебе наездником или нет, зависит только от тебя. На каждом курсе есть бесплатные места.
— Но их же всего два! — против воли вырвалось у нее. Барон не ответил. Зато стоящий у окна маркиз Д’Алваро повернул голову — и Кассандра умолкла, залившись густым багровым румянцем. Взгляд дяди не осуждал, он уничтожал. Без слов. Впрочем, они у маркиза нашлись тоже.
— Бери что хочешь, но плати за это, — веско уронил он, и девушка сжала зубы — эту старую южную поговорку она тоже знала. — Это твое решение. Твоя жизнь. И твой выбор. Если ты чего-то стоишь — ты это докажешь, иначе тебе не место ни в небе, ни в Даккарае. Мечтать о драконах можно и дома.
Он отвернулся, давая понять, что всё сказал. Племянница, на которую в последние пять минут свалилось слишком много, растерянно посмотрела на родителей, но барон и баронесса хранили молчание. В кабинете стало тихо. Взрослые ждали. Кассандра не знала, чего именно — может быть, слезных просьб и уговоров, а может, того, что она все-таки отступится, устрашится, сдастся…
Последний рубеж труден. Даже когда, казалось бы, все козыри у тебя на руках, решиться и сделать последний шаг, зная, что можешь не только взлететь, но и рухнуть вниз камнем — непросто. И сколько бы ты ни стремился к этому, сколько бы ни прокручивал в голове все возможные варианты, ты всегда оказываешься не готов. Кассандра была не готова. Ни к тому, что родители пойдут ей навстречу, ни, тем более, к тому, как они это сделают. Но ее судьба решалась сейчас. И дядя Астор прав — никто, кроме нее, не несет ответственности за ее выбор. Бороться и рискнуть, не имея почти никаких шансов? Кассандра прикусила губу. И после паузы, показавшейся всем, кто был в кабинете, вечностью, подняла голову. Синие глаза полны сомнений и тревоги, румянец покинул щеки, пальцы сжаты в кулаки, лишь голос тверд и почти совсем не дрожит.
— Может быть, я не стану наездником, — сказала она. — Но я хочу попытаться!
