Зарево вечерних огней Новобержска виднелось издалека. В черте города Тим сбавил скорость, чтобы не попасть под горячую руку доблестным блюстителям дорожного движения, поскольку права он, разумеется, с собой не носил, а эквивалента любым документам – красивых бумажек с изображениями русских городов – было маловато.
Ближе к центру пришлось вообще ползти. Вечерний час пик в разгаре, народ торопился скупить в магазинах подарки на Рождество, чем и завершить, наконец, бесконечную череду новогодних праздников.
По сравнению со вчерашним днём автолюбители радовали друг друга взаимной вежливостью и миролюбием. Значит, не зря они портал закрыли. Изменения налицо.
Тим подъехал к университету ближе к восьми вечера и набрал номер тёти Любы.
– Слушаю! – ответил старушечий голос.
– Здравствуйте, тётя Люба, я от Нины Тураевой, она меня просила конспект и книжки забрать. Тимофей меня зовут.
– Я-то тебя точно не звала… Тимофей… Ну, дак иди к двери, коль пришёл. Надеюсь, ты не маньяк?
Тим уже дошёл до входной двери, встал в свете подъездного фонаря и дал подозрительной старушке рассмотреть себя в глазок во всех подробностях.
– Ладно, Тимофей, проходи.
Забряцало железо – отодвинулся засов и повернулся ключ. Тим просочился внутрь через узкую щель, оставленную тётей Любой. Шустрая старушка лет семидесяти, толстенькая, низенькая и с хитрыми глазками, тут же захлопнула дверь прямо у него за спиной, едва не выхватив кусок куртки. Процедура бряцанья повторилась в обратном порядке.
Тим тем временем пересёк холл и направился к преподавательской. Нашёл дверь в музей, осветил замок фонариком. Ну точно – обычная защёлка. Как агент разведки, он воровато огляделся и вынул нож…
В этот момент в коридоре зашаркали старые потёртые тапки из овечьей шерсти. Крылов чертыхнулся, отскочил обратно к преподавательской и полез в карман за ключом.
Бдительная тётя Люба показалась из-за поворота через минуту, неурочный гость как раз повернул ключ в совершенно ненужной ему двери. Сторожиха подошла и гаркнула почти на ухо: «Что, милок, открыл? Получилось?» Тим проблеял что-то вроде: «Да вот, открыл, а где тут Нинин стол?» Тётя Люба включила свет, внимательно осмотрелась и ткнула пальцем в направлении самого дальнего стола.
– Так, кажись, вон энтот.
Усилием воли Тим сдержал раздражённый вздох и с энтузиазмом зарылся в ящиках стола в поисках несуществующих конспектов. Тётя Люба маячила в дверном проёме, как надзиратель у тюремной камеры, не давая выполнить «мишн импосибл».
