– Не важно, кто виноват, тебе нужно сдать задание по английскому завтра. Давай сначала им и займемся. А потом сделаем курсовую по естествознанию, которую тоже надо сдать завтра.
Сэм застонала.
– Не-е-ет. Слишком много. Одно задание, а потом перерыв.
– Если только короткий.
– Давай так: сначала делаем что-нибудь скучное, потом рисуем друг друга.
Я удивилась, но и раньше слышала, что она хорошо рисует. Хотя могли просто преувеличить – ведь это Сэм.
– Я не умею рисовать, – призналась я, но все же интересно увидеть ее работу.
– Просто попробуй, а я подскажу. Так и ты чему-то от меня научишься.
Я засомневалась. Не уверена, что правильно тратить часть отведенного времени на что-то, кроме школьных заданий, но вдруг это поможет ей лучше учиться?
– Хорошо, – уступила я. – Но сначала – английский.
Я открыла папку, и Сэм изобразила, будто ее тошнит.
– Серьезно? Написать от лица Джульетты любовный сонет для Ромео? Они же полные психи. Кто в здравом уме умрет ради парня? И вся эта любовь с первого взгляда – дичь полнейшая!
Удивительно слышать такое от Сэм: большинство девочек в школе постоянно волочатся за парнями.
– Ты, наверное, так говоришь, потому что не встретила своего единственного.
– Еще один миф – «единственный». Будто из всех людей в мире тебе подходит только один. Ну и какова вероятность вам встретиться? А вот какова: настолько близка к нулю, что не стоит даже пытаться.
– Необязательно верить, просто вообрази, что ты Джульетта и только что впервые встретила Ромео. Ты веришь в любовь с первого взгляда, и это – она.
– И сочинить сонет.
– Всего четырнадцать строк. Представь, что хочешь нарисовать Ромео, может, так легче будет.
Сэм склонила голову к плечу, раздумывая.
– То есть как будто сонет – это рисунок словами?
– Почему бы и нет?
Она посидела, глядя на пустую страницу тетради, а потом взялась за ручку.
Почти вся моя жизнь – сплошное притворство. Я так хорошо научилась соответствовать чужим ожиданиям, быть кем-то другим, что, кажется, потеряла саму себя.
Я попыталась представить себя на месте Джульетты, понять ее чувства, а затем стала с одной стороны тетради рисовать, а с другой – писать. И неожиданно помогло вот так сплетать рисунок со словами. Ава наблюдала и подкидывала идеи для размышлений, когда мои заканчивались, она напоминала мне о правильной рифме сонета, если я забывала ее соблюдать.
Когда я закончила, она коснулась нарисованного Ромео. Он напоминал Лукаса, но намеренно получился до отвращения идеальным: поймет ли учитель шутку? Поймет ли Ава?
