Радостно зазвонил колокол, и люди устремились вперед к Храму. До начала тетрасоматы оставалось десять минут.
– Поспешим, а то все места займут! – сказал Тласпи.
Они вместе с Нут подхватили Маата под руки и потащили вперед.
– Пропустите, а ну пропустите! – кричал Тласпи, расталкивая толпу.
– Эй, с чего это нам пропускать вас? – рассердился кто-то.
– С того, что это просветленный юнит, придурок! – огрызнулся Тласпи, тыча пальцем в грудь Маата.
Просветленными называли юнитов, которые ни с того ни с сего начинали видеть пророческие сны. На всей Дее их было от силы человек пять-шесть.
И все же стратегия Хедеры работала, и ребят пропускали.
– И ты говоришь, что это я рискую попасть на тетрасомату? – усмехнулся пунцово-красный Маат. Казалось, даже его виски покраснели.
– Я просто обеспечил нам места в первом ряду, – подмигнул Тласпи. – Верно, Нут?
Но Нут не было рядом. Она исчезла, растворилась в толпе.
– Жаль, самое интересное пропустит, – покачал головой Хедера.
Маат оглянулся вокруг: нигде не пылал яркий огонь волос Нут. Странно, куда она могла подеваться?
Колокол прозвонил трижды. Три минуты до начала тетрасоматы. Маат оглянулся в последний раз – вдруг Нут все же покажется? – и забыл, как дышать. Группа из четырех взрослых юнитов шла через толпу.
Их длиннополые черные плащи подметали землю, нос и рот скрывали противопылевые маски, а на глазах были очки-консервы. Впереди устало шагали молодые юниты: каждый из них смерил Маата пристальным взглядом, отчего тот буквально вжался в землю. Замыкал шествие самый старший, с внушительным Тором Макси на плече. Проходя мимо юного Хоста, он вдруг сдвинул очки на лоб и как бы между делом подмигнул ему. Пронзительно синие глаза юнита резко выделялись на загорелом пыльном лице. Не осознавая, что делает, Маат Хост улыбнулся и подмигнул в ответ.
«Вот я лопух», – подумал он, глядя вслед уходящим чужакам.
– Что эти забыли здесь? – пробормотал Тласпи себе под нос. Юнитов он недолюбливал, как и все обычные морфы. – Ладно, идем! Вон, в первых рядах место есть…
Словно в бреду Маат прошагал за Хедерой. Уселся на длинную скамью, построенную специально для тетрасоматы. Прямо перед ними располагался тетрон – крест, на котором будет распят преступник. Да уж, действительно лучшие места!
Колокола пробили полдень. На смотровую площадку взошел пожилой человек, одетый в красное. Он прихрамывал и опирался на трость с серебряным набалдашником в виде черепа. Перегнувшись через балюстраду, старик оглядел толпу, которая собралась внизу. Медленно и властно вскинул руку в приветственном жесте. Людской рокот немедленно стих: тетрасомата началась.
