«Звездолет… юниты пилотируют звездолеты», – Маат вспомнил это слово. Он вновь закрыл глаза, собираясь упасть на кровать, чтобы еще раз окунуться в свой сон… но в этот момент в дверь громко постучали.
«Пора!» – От неожиданности Маат подпрыгнул на кровати.
Он открутил ржавый железный вентиль. На пороге стояли его друзья: Нут Мускари и Тласпи Хедера.
– Ты дрых, что ли? – удивился Тласпи, втыкая копье в порог дома Хостов. – Вот-вот начнется тетрасомата.
Маат тяжело вздохнул: ну не любил он все эти зрелища, обильно приправленные речами аксона Кастора. Воздух, пропитанный кровавой взвесью, медный вкус на языке и кошмары, которые будут мучить его еще неделю.
– Может, сегодня без меня пойдете? – начал было он. – Мне как-то нездоро…
– Ты хоть знаешь, кто там будет сегодня? – спросила Нут. Ее рыжие волосы были настолько длинными, что она заправляла их за пояс.
– Не знаю и знать не хочу, – пробормотал Маат.
Он ходил по своей комнате и собирал обмундирование: копье, три ножа, кастет, корнершот, янтарный амулет от сглаза (не то чтобы он верил в сглаз, но все морфы носили такие) и, конечно же, Тор Мини, подаренный приятелем-юнитом.
– Не боишься, что сопрут? – Тласпи кивнул на автомат. – Штука классная, жалко…
– Не завидуй, – мрачно отозвался Маат.
Во всей этой амуниции он весил килограмм на десять больше. Длинные волосы, собранные в хвост, виски, которые он начал брить совсем недавно, плащ черного цвета – Маат Хост ничем не отличался от юнитов.
И все же он был морфом. Человеком, способным видеть особые сны.
Трое вышли из большой лачуги, рассчитанной на две семьи. Тетрасомата проходила в Храме, в самом сердце Кольца. Люди стягивались туда к полудню: взволнованные юноши и девушки, угрюмые взрослые с плотно сжатыми губами, сердобольные старики, шепчущие молитвы.
В отличие от морфов юниты редко посещали тетрасоматы. Да и зачем им? У них есть компьютеры, виар-игры, приставки дополненной реальности – в общем, развлечений хватает.
Для морфов, лишенных всех благ технического прогресса, придумали тетрасомату – публичную казнь убийц, воров, насильников. Последних было гораздо меньше, зато такие тетрасоматы были самыми кровавыми.
На юного Хоста посматривали недоумевающе: что делает молодой юнит в компании морфов? Черная одежда и плащ выделялись на фоне песочных одежд его друзей, а бритые виски, еще не успевшие загореть под солнцем двадцатого дня засухи, светились белизной.
Именно поэтому Маат не любил публичные казни: слишком много было косых взглядов.
