Но пожалел его Кирилл именно как лошадь, собственную. Скинул маленько скорость. Дыхание движка приобрело нормальный тон, хрипы перестали прослушиваться.
Кирилл успокоился и тогда обратил внимание, что в салоне почти не ведется беседа. Оксана подремывала на плече скособочившегося ради ее удобства Мэта, Влекомов и Хо Чу углубились в свои мысли, изредка перебрасываясь малозначащими фразами, да и то лишь относительно предстоящего контракта.
Кирилл присмотрелся к папашиному синяку — глаз уже через него просматривался, и, не исключено, сам кое-что просматривал. Зато фиолетовый оттенок окрест глаза густел, придавая лицу зловещее, агрессивное выражение.
Озабоченный Кирилл посмотрел в зеркало на себя и ужаснулся: его собственный синяк придавал ему не свирепый, а комический вид. И это в глазах Хо Чу! Нет чтоб зловещий, как у папаши! Вот кому везет!
От огорчения Кирилл нажал на педаль газа, не обращая внимания на всхлипы удрученного движка. В итоге неудачно выглядевший синяк предопределил результат гонки. Пыхтящий жигуленок их не достал.
Когда это стало ясно и преследователям в одной из пробок на Московском шоссе неподалеку от Питера, Руслан заворочался на заднем сидении и сказал Киму:
— Да, брат, не будет у тебя нового автомобиля! Но спасибо за подарок, за крылышко. Сделай теперь справку, что данное крыло действительно найдено тогда-то и там-то и является частью космического аппарата… Как его называют?
— «Гонец», — выдавил расстроенный Ким. — Мы так назвали.
— Документ сегодня вечером передашь нам. Понял? В семь вечера в кафе «Кавказ», знаешь?
Ким кивнул.
— Не подведи меня, это было бы очень плохо для нас обоих. Но тебе раньше!
Ким снова понимающе кивнул.
— У тебя ведь есть визитная карточка? Дай, пожалуйста, — попросил Руслан.
Ким немедленно исполнил просьбу.
— А где твой друг Влекомов живет? — поинтересовался Ахмад.
— Он мне не друг! — живо возразил Ким. — Я не знаю, где он живет. Мы только по этому вопросу, по «Гонцу» впервые встретились!
— Не волнуйся! Надо будет — узнаем! — успокоил его Руслан. — Ты нас высади на площади, где железные люди куда-то из города уходят.
— Гостиница «Пулковская», знаешь? — вмешался Ахмад.
— Знаю, площадь Победы! — ответил Ким.
— Ф-фш-ш! — зашипел Ахмад. — Какая победа может быть? Мы победим!
Ким вдруг почувствовал стыд перед предками, защитниками Ленинграда. Он не смеет здесь, перед памятником их подвигу, сказать слово в их честь! Потому что запуган на этой земле, в этом городе, который они отстояли ценой неслыханных жертв. Погибнув, не отдали врагу!
