Меня передернуло: с учетом того, что мы о ней знали, все, что говорила мисс Алстон, выглядело угрожающим. При взгляде на нее у меня начала потеть спина, будто гувернантка таращилась на меня сзади пылающим взором.
Знает ли она, что мы ее подозреваем?
Дейзи пялилась на сумочку мисс Алстон, словно мангуст на вкусную змею. Несколько раз мне приходилось пихать ее локтем, чтобы она не вела себя так вызывающе.
– Она должна когда-то выпускать ее из рук! – горячо прошептала Дейзи мне на ухо. – Она должна!
Но мисс Алстон ничего подобного не делала.
– Как я могу отдыхать? – воскликнула леди Гастингс. – Ведь со мной случилось нечто воистину ужасное! Едва я закрываю глаза, как я переживаю все снова и снова. Погруженные в тень ступени… темнота… и эти жуткие руки, толкающие меня сзади. Какая жестокость! Я помню, как решила: «Это конец», а потом что-то ударило меня по голове, и все исчезло. Я подумала, что умерла!
– Невероятно, – пробормотал Берти. – Думать, будучи без сознания.
– Тихо ты, неблагодарный ребенок! – огрызнулась леди Гастингс. – Но сейчас я хочу знать, кто несет ответственность за то, что приключилось со мной?
– Что ты имеешь в виду? – чирикнула тетушка Саскья.
– В точности то, что сказала. Меня ведь атаковал не призрак? Кто-то толкнул меня. Кто-то, находящийся в этом доме! Только вообразите… такая жестокость, такая низость… что я сделала такого, чтобы заслужить это?
– Это не тот вопрос, – сказал Берти, – на который ты хочешь получить от нас честный ответ.
Леди Гастингс проигнорировала его.
– Я уверяю тебя, Маргарет, я не имею к этому никакого отношения, – принялась оправдываться тетушка Саскья.
Дейзи выпрямилась и ткнула меня пальцем в бок: неужели мы хоть что-то узнаем?
– Я находилась у себя в спальне… читала, да, читала прекрасную книгу, когда услышала твой жуткий крик. Я выскочила из комнаты и столкнулась с дорогим Джорджем, который был уже на лестничной площадке… Мы помчались вниз и увидели Феликса, стоявшего на коленях над твоим безжизненным телом. Или так мне показалось. Конечно, я ужасно рада, что оно не оказалось на самом деле безжизненным, ты понимаешь, в конечном итоге… Джордж, ты не помнишь?
Она похлопала себя по груди, поправляя многочисленные шарфы, и когда она это сделала, от нее повеяло чем-то настолько отвратительным, что я невольно сморщила нос. Под ее собственным кисло-болезненным запахом колокольчика крылось нечто еще, грязное и неприятное, и я почти ощутила его вкус.
