Несколько негров, доставлявших мне жуков и редких птиц, являлись за приказаниями на следующий день. Поджав ноги, садились они вдоль скамеек на циновки из тростника и шпажника и с трубками в зубах молча почесывали подошвы голых ног. Наполовину потонув в тени, вырисовывались неясные очертания группы нубийцев, недавно прибывших сюда за слоновой костью; временами вспыхивали в этой группе желтые огоньки папирос, дымом которых затягивались нубийцы. Нубийцы — вестовщики пустыни. Они разносят по всей экваториальной Африке сведения о странах, которые они посетили; их языки не скупятся на чудесные рассказы, происхождение которых можно отнести к первым векам человечества. Великаны, карлики с гривой, люди с хвостами, большие обезьяны — строительницы городов, мохнатые сатиры, встреченные Ганноном Карфангенским во время его морского путешествия, то и дело попадаются в их рассказах, которые они для большего правдоподобия сдабривают подробностями.
Действительно ли все это простые выдумки? Их рассказы дышат такой убежденностью, что сомнение закрадывается даже в наименее легковерные умы. В конце концов, впрочем, предания, сохраняемые ими со времен глубокой древности, быть может, и имеют кое-какие основания. Разве не открыли недавно пигмеев, живущих на деревьях? Еще Плиний и Геродот рассказывали об их битвах с журавлями, повадившимися посещать их болота. Этот маленький народец, открытый несколько веков тому назад португальскими купцами, в наши дни изучен и описан многочисленными путешественниками: Пиацца, Швейнфуртом и Стэнли, жившими в их стране.
Один нубиец, в особенности, обладал неисчерпаемым запасом россказней.
Это был человек выше среднего роста, слегка хромавший, худой, нервный, с волосатыми, сухими руками. Орлиный нос выступал между выдающимися скулами, над тонкими губами и взъерошенной бороденкой. Под суровыми бровями сверкали хитрые, живые и угрюмые глаза, прикрытые широкими веками. Около левого глаза беспрестанно двигалась гусиная лапка, то собирая, то расправляя сеть своих морщинок. Трудно было определить его лета по этому покрытому морщинами лицу, которому огненное солнце придало цвет ореховой скорлупы. Под широкой белой одеждой вырисовывалось мускулистое тело, а лицо, несмотря на бесчисленные морщины, казалось молодым под красной феской с голубой шелковой кисточкой. Его звали Абу-Гурун. Он исколесил всю Африку: ни великие озера, питавшие Нил и Замбези, ни притоки Чада, Шари и Конго, ни самые неприступные скалы, ни непроницаемые леса не имели от него тайн.
