Ничто не смягчало непривлекательной наружности другого. Это было плотное и коренастое существо с отвратительной физиономией и полураскрытым ртом, обнажавшим челюсть с выбитыми глазными зубами. Левый глаз его вытек и веко мигало над пустой впадиной. Широкие руки оканчивались загнутыми, как у животного, когтями.
Сморщив лицо, он бросил на землю улов рыбы, нанизанной на тростник.
Малютки, как голодные шакалы, собирались броситься на эту добычу. Он сердито отогнал их, то надувая, то втягивая щеки, как зоб жабы. Рыбы трепетали на полу и бились хвостами. Но глава семьи схватил их обеими руками и умертвил, перекусив каждую около жабр. Затем он стал раскладывать их в маленькие кучки: одну для себя, две для товарищей и одну для женщины с детьми. Все тотчас же принялись за еду, раздирая рыбу с головы и поглощая без разбора плавники и внутренности. Мало-помалу в пещере наступила ночь и все потонуло в темноте. Я покинул свой наблюдательный пост и пошел в боковую галерею искать ощупью удобное для спанья место.
Неожиданный шум заставил меня повернуть голову: кто-то отодвинул камень, загораживающий отверстие, и бросил туда какие-то предметы, упавшие с глухим шумом. Из любопытства я вернулся назад и, поискав с минуту, нашел на том месте, которое только что занимал, коренья и немного плодов. Лихорадка моя прошла и я теперь почти с жадностью набросился на пищу. Никогда не казались мне столь восхитительными плоды дерева «nette», сладкая мякоть которых напоминает вкусом сливки.
Утолив голод, я спокойно уснул.
Мой сон продолжался долго, так как бледный свет пробивался уже в конце галереи, когда я внезапно проснулся.
Был ли это кошмар?
У меня создалось отчетливое впечатление, что вокруг меня бродит какое-то таинственное существо. Мои глаза тщетно всматривались в темноту, — я ничего не мог различить. Вдруг налево ясно послышался шум, точно в норе что-то грызла крыса. Я осторожно вытянул руку. Рука моя коснулась теплой и мягкой шерсти, и я тотчас же отдернул ее, но недостаточно быстро для того, чтобы избежать острых коготков, вонзившихся в кожу.
В то же время я увидел, как нечто рыжее бросилось к выходу, уже освещенному дневным светом, и исчезло за камнем.
Легко было догадаться, в чем дело: один из маленьких Агуглу ел во время моего сна предназначенные мне плоды. Таким образом, случайность создала положение, из которого надо было извлечь пользу.
Сделав вид, что мной овладел крепкий сон, я молча притаился. Скоро ребенок вернулся, привлеченный лакомствами; тот же шум, о котором я говорил выше, выдал мне его присутствие, но на этот раз я постарался не испугать лакомку. Зная, что он пуглив, как мышь, я одним движением быстро отрезал ему рукой отступление и прежде, чем он успел закричать, уже крепко держал его в руках; он был очень озадачен.
