Джокер садится в ванну, подставляя голову напору воды. Он надеется, что вымоет из мыслей непрошеную картинку, но воспоминания о касаниях ее рук никуда не деваются – Макензи очень настойчиво стягивала с него клочок ненужной ткани, потом гладила его успокаивающе. Но что было «до» и что было «после»? Пустота и тьма – больше ничего его больная память не сохранила.
Смыв с себя запах пота, Джокер переоделся в чистую одежду и позвал бабушку, боясь, что даже если он спустится вниз, то подняться не сможет. Со стаканом сока в руке она уже стояла у его комнаты.
– Как ты себя чувствуешь? Приляг, ты еще слаб, – засуетилась старушка вокруг, толкая парня на подушку и накрывая одеялом.
Взяв стакан и сделав два жадных глотка, Джокер спросил:
– Ба, Мак заходила?
Ему показалось или она переменилась в лице больше обычного? Ее морщины застыли, словно высеченные из мрамора, руки задрожали на мгновенье, но потом она снова взяла себя в руки.
– Да, пару раз. Но ты спал все время.
Джокер не видит признаков лжи. Да и зачем лгать, что она приходила. Он бы поверил больше, если бы она соврала, что Мак не приходила, что ей безразлично.
– Как она? – возможно, он переживал, как она, или переживал, как она без него, что она извелась из-за него. Тогда ему казалось, что лучше бы он ей был безразличен.
– Ничего нового, Джодок, – грубо говорит миссис Коллинз. Еще холоднее добавляет: – Скоро увидишься с ней сам и все узнаешь.
– Спасибо, – говорит он, имея в виду все на свете.
Он снова запирается в доме, хочет убежать, но бежать некуда. В кирпичное маленькое строение бьются волны, шумят вокруг его стен. Арлен сидит в ворохе своей грязной одежды, закрывая голову руками. Он пытается заглушить голоса, нашептывающие ему ужасные вещи, но они не стихают.
В кармане пиджака на грудь давит твердая обложка – его блокнот. Арлен с трудом убирает руки от головы и достает его. И начинает записывать на бумагу все то, что ему нашептывают, все, что он не может им ответить. Становится легче: он представляет, что ответить им – реально.
За стенами не проливается дождь, буря не охватывает остров в очередном приступе ярости, это лишь волны разбиваются о маяк. В куче своей одежды, с ручкой в руке Арлен засыпает, не в состоянии добраться до кровати в очередной раз.
Его утро начинается с головной боли, пульсирующей в висках, давящей на глаза. Арлен принимает две таблетки обезболивающего и остается дома. Он скрывается в комнате в дальней части дома, чтобы шум волн не так бил по ушам. В кои-то веки Арлен лежит в своей кровати, на мягкой не сбитой подушке, смотрит в белый потолок. Вокруг очень мало вещей – только тумба, светильник на ней, книга «Моби Дик», которую он так и не прочитал. Полупустой стакан в пыли слился с желтыми цветочными обоями. Арлен кладет на тумбу блокнот и ручку, снимает рубашку и расслабляется на белых простынях.
