— Ты заболеешь, — констатировал Лесков. — Надевай мой.
— Не заболею, все в порядке. Дима, пожалуйста, давай спокойно поедем дальше.
Спокойно поехать не получалось до тех пор, пока Белова не сдалась. Она до последнего не хотела соглашаться на предложенный свитер, учитывая тот факт, что под ним у Дмитрия оказалась всего лишь тонкая майка. Но, когда Лесков уже грешным делом подумал применить свои способности внушения, девушка все же поддалась. Теплый кашемир вскоре согрел ее, и Катя почувствовала, как дрожь постепенно утихла. И одновременно девушке сделалось еще более неловко оттого, что теперь она чувствовала тепло Дмитрия и улавливала аромат мужского парфюма, словно обнимала его владельца. В свою очередь Лескову изо всех сил приходилось делать вид, что ему совершенно не холодно, хотя уже через пять минут проникающий в рукава ветер услужливо напомнил Дмитрию, что сегодня на улице минус восемь градусов.
Было около часа ночи, когда Дмитрий проснулся. Из сна его вырвал подозрительный озноб, который волнами прокатывался по телу. Парень попытался согреться, натянув на плечи одеяло, однако дрожь никуда не исчезла. С пробуждением на Диму внезапно обрушились все последствия вчерашней прогулки, а именно боль в горле, насморк и высокая температура. Он перевернул подушку и уткнулся горящим лицом в ее прохладную сторону, после чего хрипло закашлялся.
«Твою мать…» — с досадой подумал он. Затем парень заставил себя выбраться из постели и медленно потащился на кухню. Кутаясь в плед, Дима включил чайник и открыл один из кухонных шкафчиков. Однако надежда обнаружить в аптечке хоть что-то подходящее умерла еще в зародыше. На дне чемоданчика одиноко валялись несколько пластырей да бутылочка с перекисью водорода.
Тогда Дмитрий прошел к бару и извлек на свет бутылку дорогущего коньяка.
«Что за идиотский организм! Можно вонзить себе топор в спину, и регенерация позволит восстановиться без всякого хирурга. Зато гребаные сопли приравниваются к тяжелому заболеванию… Бранн прямо накаркал…»
Мысль о каркающем Киву несколько позабавила Дмитрия, учитывая, что имя вышеупомянутого мужчины с кельтского языка переводилось как «ворон».
Выпив чашку черного чая и запив его коньяком, Лесков вернулся в постель, чувствуя, что теперь ему становится жарко. Теперь захотелось открыть нараспашку все окна, а еще лучше — улечься в ванну с холодной водой, чтобы вокруг дрейфовали кубики льда.
Вместо этого Дима вернулся в постель и вскоре провалился в сон. Его по-прежнему лихорадило. Где-то около девяти ему позвонил Лось, желая сообщить, что уже подъехал и ждет у подъезда.
