Все молча смотрели на моё произведение. На столе стояла миниатюрная каменная лошадка, запряженная в каменную повозку. Лошадь «сфотографировали» в движении: она подняла переднюю ногу и готовилась ее опустить.
Возницы не было, на него не хватило камня.
— Теперь я тебе верю, мой дорогой друг, — прошептал Логоамар и потер лицо дрожащими ладонями.
Маги Воздуха смотрели на меня, как на… Нет, я не знаю, как на что. Наверное, примерно так же я смотрел на Авеллу при первой встрече. Тарлинис же побледнел и снял пенсне, будто надеясь, что это оно его подвело, и сейчас лошадка исчезнет.
— Вот причина, по которой я сделал эту встречу такой секретной, — заговорил Дамонт. — Все мы понимаем, что это означает. И решение, которое мы примем… Оно тоже будет не для всех. Это вынужденная мера, и если мы на нее пойдём, то, разумеется, постараемся сохранить в тайне от всех. По крайней мере, пока.
Тарлинис схватился за голову.
— Ну почему именно он?!
Дамонт повернулся к нему.
— Я слышал о вашем конфликте с сэром Мортегаром, любезный Тарлинис. Замечу, что всё это было лишь одним большим недоразумением. Я уверен, у вас хватит достоинства, а у сэра Мортегара — благородства предать этот нелепый случай забвению. К тому же он, как я слышал, неплохо ладит с вашей дочерью.
— Моя дочь — и он! — застонал Тарлинис.
Да что здесь происходит?! Я даже перестал пытаться делать умный вид. Хотел подать голос, что-то спросить, но не решался. Я всё же был несколько придавлен осознанием того, насколько важные люди сидят здесь. Маги, способные одним щелчком уничтожить меня.
— А как насчет обвинений, которые выдвинуты против него? — Тарлинис, казалось, цеплялся за ниточку.
— Подозрений, — отрезал Дамонт. — Для обвинений там многого не хватает. При всем моем уважении к служителю Наллану, он уже не в первый раз гоняется за своими фантазиями. Вспомним хотя бы его «войну» с Мелаиримом. Что в итоге? Мелаирим добровольно пошел на пытку огнём, после чего получил от Наллана формальные извинения. А ожоги пришлось залечивать несколько месяцев. На это время я остался без помощника. Зато Наллан потешил свое воображение.
Сколько нового я узнаю о Мелаириме! Нет, это положительно интересный человек.
— А Герлим? — не отставал Тарлинис. — Его сын мёртв!
— Его сын, родившийся без способностей к магии и к тому же идиотом, действительно мёртв, — согласился Дамонт. — И рабыня Герлима действительно объявилась вновь, не помня о произошедшем ровным счетом ничего.
