— Нет? — огорчился я.
— Нет. Всё, что мы можем, это отсрочить смерть.
— А потом?
— А потом… Что происходит, Мортегар? Ты, разумеется, не понимаешь. Вы сотворили всю эту чехарду с жертвами, всех подряд обдурили, включая самих себя. Кроме того, когда тебя пытались сжечь, то об успешном ритуале доложили главам всех трёх кланов. Считается, что на этот год жертв больше не нужно. Я понятия не имею, успели ли исправить ошибку, подумал ли кто об этом, когда выяснилось, что ты жив. Даже если другая жертва была принесена — этого мало. Огонь голоден. Огонь требует жертву.
Я не обреку на смерть человека ради тебя
Меня передернуло от воспоминания. Тот сон, который я увидел перед пробуждением. Рыжеволосая девушка, сидящая на краю Яргара. Что же она такое говорила?..
— Неприятно говорить, Мортегар, но нам нужно принести человеческую жертву. Тайно. Тогда всё уляжется. Сейчас жертва — это Мелаирим, и Яргар высасывает его досуха.
— Она говорила о какой-то свече, — сказал я, прокручивая в голове беседу с Искоркой. — Мол, если я ее принесу, то это всё поправит, и не нужно будет приносить жертву.
— Кто — «она»?
— Ну, Искорка. Огонь. Душа Огня. Та, что живет внутри меня. Понимаете?
Он понимал. Он понимал гораздо больше, чем ему хотелось.
— Наследие Анемуруда, — прошептал он.
— Чего? — насторожился я. — Кого? Я, кажется, слышал об Анемуруде. Это ведь отец Талли, да?
Я думал, что сильнее поразить Лореотиса уже не сумею, но, кажется, мне это удалось.
— Отец?! — закричал Лореотис. — Ты переселил душу своей малолетней сестры в тело дочери Анемуруда?
— Знаю, я много косячу, но…
— Достаточно, — остановил меня Лореотис. — Для одного дня — более чем достаточно. Давай сделаем то, зачем пришли, и покинем это место. Не спорь! Здесь ты не останешься. Ты уже достаточно пропадал. Теперь нужно пожить на виду. Позови наследницу, мне понадобятся все маги Огня, какие ни есть.
Я поспешил исполнять приказ. Талли отыскалась в своей комнате, где рыдала на груди у Натсэ. Та с деревянной улыбкой механическими движениями гладила ее по волосам. На меня посмотрела с явным облегчением.
— Но ведь это же несправедли-и-и-иво! — плакала Талли. — Я так его люблю-у-у-у!
— Он тоже тебя любит, — пробормотала Натсэ. — Как сестру.
— Но тебя-то он по-другому любит! — захлебывалась слезами Талли. — По-настоящему…
— Ну… Наверное, — покраснев, сказала Натсэ. — Он пришел, вообще-то.
Талли встрепенулась, вытерла слезы и повернулась ко мне. Я постарался избежать её взгляда.
