— Да, — сдавленный голос брата. — Ты прав. Выбора таки другого нет. Может, и не так все страшно?
— Ну, — так а я тебе о чем?
— Мне все равно надо выпить.
— Понимаю.
Звякнули рюмки, и я тихонечко, все так же, на цыпочках, пошла к себе.
Что они имели в виду? О чем там договорились? Это обо мне говорил Кир, когда упомянул, что кому-то будет хорошо? Перемешали дела и личное, ничего не понятно…
Скользнула в душ, смывая с себя его запах, — и одновременно желая, чтобы он так и остался на мне.
Вспомнились его руки, пока стояла под теплыми струями, — и тело снова стало ватным, ноги задрожали.
Но все равно, — как бы ни кружилась голова от Кирилла, а отдавать ему свою девственность до свадьбы я не стану!
Интересно, примет ли он это условие?
Или — все же родители были правы и он не любит меня настолько, да и не способен на порядочность?
Ну, — нет, — отмахнулась от этой мысли. Он же сдержал слово и больше даже не пытался приставать. Да вот и с братом, похоже, споры из-за меня уже не раз были. Значит, он относится ко мне очень серьезно. Значит… Любит?
Волна нового жара окатила все тело. И даже привычный аромат геля для душа стал казаться совершенно другим, — каким-то особенным.
С того дня Игорь продолжал пить, но с каждым днем все как-то меньше.
Кирилл каждую ночь теперь ночевал у меня, со мной, в моей постели, — и каждую ночь я задыхалась и плавилась от его рук, от его нежных и одновременно таких страстных, даже, как мне казалось, чуть пошлых, слов, от прикосновений, — но он по-прежнему не переходил запретной грани и я так и засыпала на его плече.
Подслушанный разговор стал понятен уже через пару дней.
Кирилл, — непонятно, каким чудом, смог договориться, чтобы меня взяли на работу в «Звезду», — самый крутой, самый шикарный ресторан на всем острове! Да сюда даже вход стоил таких огромных денег, что еще при жизни родителей о том, чтобы посмотреть на эту роскошь лишь одним глазочком, можно было только мечтать!
Говорили, что позолота, которой украшено все внутри «Звезды» на самом деле действительно была золотом, а не краской, настоящим золотым напытением, — потому «Звезда» и называлась золотой.
А еще говорили, что это место принадлежит страшному и очень влиятельному бандиту, — но я уже успела понять, что большинство тех, кто живет бедно, считает всех, богаче себя, ворами и бандитами, — так что особенно не заморачивалась по этому поводу. Таковы люди.
Правда, когда передо мной появился этот самый Сармат, — какого-то нееловечески огромноего роста, лысый, с безобразным шрамом через все лицо, с черной бородой и злыми, черными глазами, которые оценивающе сузились при первом же его взгляде на меня и за одну секунду будто раздели полностью, пробежав глазами по губам, шее, груди, ниже по животу, остановившись между ног, — и я тут же пожалела, что пришла в обтягивающих джинсах, — Сармат буквально поедал глазами мой лобок, и только теперь я ощутила, насколько же он обтянут стрейчевой тканью, скользнули по ногам, еще ниже, — и я уже чувствовала себя не просто раздетой, а прямо таки облапанной, причем так грязно, что захотелось сбежать и никогда больше сюда не возвращаться.
