— Сер Вук… простите меня. — Голос дрожащий. Современный пиар рулит! Или это я, по их меркам, все правильно делаю?
— Я не знала. Я посто… никогда не видела. Я верю, вы благородный рыцарь (всхлипывания). И я верю, найдется девушка, которая вас полюбит не за внешность, а за ваше благородство и доброе сердце.
От млин! Переиграл я в благородство: теперь придется лошадей отдавать. Иначе не поймут. И сам я себя не пойму.
— Баронесса, разрешите проводить вас к городу, к вашему жениху. Надеюсь, вы найдете свое счастье, — и чуть тише, но так, чтобы обязательно услышала, — не со мной.
Дарина задышала чаще, ничего не в силах сказать. А я махнул рукой, подавая команду на начало движения.
Ехали медленно, молча. Я привыкал к лошади, Дарина молча переживала что-то свое, женское. Воины шли сзади, а Бор со служанкой беспечно сидели на телеге, уже рассказывая друг другу смешные истории.
Баронесса, как истинная женщина, долго молчать не смогла. Уже через полчаса, я знал про то, как на них напали, про то, как далеко ее замок. Через час знал все про ее отца, от рождения до смерти, а к приезду к месту, где нас ждал на телеге Млад, мне казалось, что я про нее знаю вообще все.
— Вы прекрасный собеседник, баронет, — сказала Дарина, перед тем как спешиться, — я никогда не встречала такого внимательного слушателя.
Ну да… Еще бы. Молчал всю дорогу. Впрочем, скучно не было.
— Будущий баронет, — поправил я ее. — Мой титул не подтвержден. Я еду его подтверждать. Деревня, что я спас от смерти. Дважды. Они просили стать их владетелем. Людям нужна защита, — понижаю голос. — Я согласился.
Дальше поговорить не получилось уже до вечера. На дороге было неспокойно, мы все время были начеку. И только вечером, когда нашли удобное место для стоянки, поужинали, она снова подошла ко мне.
— Вук, вы позволительно мне себя так называть? — она говорила медленно, чуть неуверенно. Дождавшись моего кивка, она продолжила. — А вы, называйте меня Даша. Вам, как моему спасителю можно! Я вас попросить хотела, — она сделала паузу. — Снимите шлем!
Я в осадке…полном.
— Даша… вы уверены что хотите? Этого?
— Да!
— Хорошо, — делаю грустный голос — хуже уже не будет.
Снимают шлем. Она зажмуривается, потом раскрывает один глаз.
— О боги… — шепчет чуть слышно. Пауза. — Бедненький! — чувствую прикосновение Дашиных пальцев к щеке.
— Вы, наверное, до этого, были очень красивы? — ну да. Сейчас смотреть не на что, зато можно подменить образом.
— Не знаю, — отвечаю уклончиво, — мужчина никогда не думает про красоту. У него есть долг, любовь и мечта. У меня пока только долг и мечта. — (про себя: Боже, что я несу?).
