— Мы с Доном выросли здесь, — Кевин заглушил мотор и сложил руки на руле. — Киарин терпеть не могла Грейстоун, называла его склепом и бывала там только на праздниках. Родители погибли аккурат на мой третий день рождения, дальше я жил в семье дяди, иногда — с дедом. Мы с Доном были ближе, чем кузены, и постоянно пребывали в страхе, что один из нас не доживёт до двадцати пяти.
— И все равно хотите ребенку Дона такой судьбы? — я не выдержала и положила руку на его плечо, привлекая внимание. Настоящее проклятие или нет, но рисковать желания не было. Даже ради миллионов. — Он или она не будут Хэйсами, даже не надейтесь. Я сама выращу малыша, а если и выйду снова замуж, то только за надежного человека, который полюбит нас обоих.
— Ты плохо знаешь меня, Хелен. К семнадцати годам я успел порядком достать дедулю Ламонта, и он послал меня учиться в Англию. В дорогущий колледж, но без единого фунта на личные расходы. Он считал, что деньги расхолаживают, хотел воспитать во мне силу духа и находчивость. Знаешь, каково было выживать среди напыщенных снобов, которые смотрели на меня, как на блоху? И это после сытой и спокойной юности с тетушкой Киарин, которую не иначе как ангелы сотворили. Поверь, тихую домашнюю дамочку, у которой из сложностей были только репетиции плие, я растопчу даже не заметив, что под ботинком хрустнуло. Поэтому давай мирно доживём до твоих родов, после вместе решим, как достичь наибольшей выгоды для всех. В том числе, сотрудников нашей компании.
— Репетиции плие происходят каждый день, по нескольку часов. В редкие выходные я просто спала целый день, — рассказывать об этом оказалось неожиданно тяжело, но Кевин слушал молча, не перебивая. — Вся жизнь шла мимо меня: игры, развлечения, путешествия, друзья и мальчики. Были только книги перед сном, иногда по несколько страниц, иногда главами, запоем, чтобы расплачиваться за это утренней сонливостью. Тогда мама насильно стаскивала меня с постели, запихивала в рот правильную полезную кашу, такую отвратительно безвкусную, что с трудом проталкиваешь по пищеводу. Обязательная тренировка утром и занятия после школы, уроки же я учила по пути на репетиции и домой. Тогда больше всего хотелось спать, съесть свою пачку чипсов и конфеты, отдохнуть с друзьями. А в будущем — стать архитектором и строить дома. Но мама видела меня балериной, примой известного театра и слышать ничего не желала о подготовке к институту.
Люди Адама уже успели рассредоточиться по двору и проверяли практически каждый куст, чтобы миллионы Хэйсов, спрятанные в моем животе, могли спокойно дойти до дома. Кевин же почесал нос, поправил воротник рубашки, неаккуратно испачканный помадой и все же заговорил.
