Мои жизненные обстоятельства создали жизненную среду, в которой было легко как думать, так и исцеляться. Мне уже давно не доводилось приятно проводить время в кругу семьи, и Джанет старалась изо всех сил приглашать меня к столу в будни и в праздники. Иногда вечерами мы сидели вместе в гостиной и смотрели телевизор — качественное британское телевидение, оценить которое до тех пор я не могла. Ее мама, художница по имени Катрин, часто присоединялась к нам.
У Джанет был тихий голос, она была доброй женщиной, с ярко выраженным материнским инстинктом. Хотя она много о себе не говорила, я узнала достаточно о ее жизни, чтобы знать, что эта жизнь не была легкой. Отец Оливии никак не проявлялся, а отец Джанет умер, когда она была еще очень молодой. Она была очень близка с матерью, Катрин, которая страдала от приступов депрессии. Через два или три месяца я рассказала Джанет о том, что я лежала в больнице; и хотя я сказала, что причиной была депрессия, я никогда даже не намекала на психоз или на ужасные фантазии. Мне было слишком стыдно того, что она могла подумать, и я боялась, что она будет видеть во мне угрозу для дочери. Теперь-то я знаю, что я могла во всем довериться Джанет, и в тот день, когда я, нервничая, сидела у нее в гостиной и рискнула рассказать ей то, что могла, она отнеслась ко мне с пониманием, состраданием, и без какого бы то ни было осуждения.
И конечно, каждый день со мной была милая Ливия. Нежная и смышленая, она любила рисовать и любила разные цвета, или играть в ролевые игры, где я была учителем, а она ученицей. Она не могла дождаться, когда научится читать и пойдет в школу, как все старшие дети в округе. Она любила уютно устроиться у меня на коленях, когда я ей читала, но была так же счастлива, когда я была Злой Ведьмой с Запада — она настаивала, чтобы я смеялась ведьминским кудахтающим смехом, охотясь за ней по комнате, и потом, хохоча, она валилась на ковер. Спонтанное ребячество без особой цели, кроме радости от этих мгновений, и маленькая девочка, которая разделяла его со мной — как будто бы солнце вышло из-за туч после долгого-долгого сезона дождей.
* * *
Даже после моих ежедневных встреч с миссис Джоунс, научных изысканий и чтения, готовящих меня к следующему этапу жизненного пути, у меня оставалось слишком много свободного времени, что никогда не приносило мне ничего хорошего. Мне надо было чем-то занять эти пустые часы
Я решила, что хочу внести свой вклад, отплатить долг тем профессионалам, которые так хорошо за мной ухаживали, надеясь, что в ходе лечения я смогу помочь и другим пациентам. Мне казалось, я понимала, что это такое — быть в клинике для душевнобольных — и так, как никакой персонал не мог этого понять (или, по крайней мере, основная часть персонала) — поэтому логично, думала я, что из меня выйдет хороший добровольный помощник.
