«Это шутка!» — выпалила я, как можно скорее, с тревогой заметив выражения их лиц — вначале вытянувшихся в неуверенности, а затем — в страхе. «Глупая шутка! О, ну да ладно, все время от времени хотят прикончить детей, разве нет? За исключением, конечно, тех, кто этого не хочет — эй, я вовсе этого не делала! И не сделаю, вы же знаете, правда? Правда?» Да, сказали они все, они, конечно, знаем, не будь глупой, Элин. Они знают, что я над ними подшучивала, они не беспокоятся обо мне, я их не напугала. Но, я-то, конечно, знала, что это не так. Держи себя под контролем, подумала я. Возьми себя в руки. Держи себя в руках.
Несмотря на мой случайный промах, все трое моих дорогих друзей приносили мне счастье, после того, как долгое время ничто не могло порадовать меня. Они заполнили место в моем сердце, которое было пусто; повторялась та же история, что и с Кении, и Марджи, и Пат — все снова — небольшая группа друзей, шутки и смех, совместные занятия, совместная жизнь, в центре которой (или даже смыслом которой) были наши книги, наши сроки сдачи работ, и упор на оттачивание интеллекта. Если мне удалось подружиться с такими людьми, думала я, то мне удастся и найти путь к своему спасению.
Несмотря на то, что иногда я чувствовала себя слишком плохо, чтобы работать, я сделала очень многое по программе для получения моей ученой степени. Бывали дни, когда это давалось с таким трудом и шло так медленно, что мне казалось, будто я камнерез; и временами я теряла веру в то, что я когда-либо буду довольна своей работой, или смогу ее закончить в приемлемом виде. Но мой распорядок дня заставлял меня сосредоточиться, отстранившись от постоянного присутствия зла. У меня не было обязательных для посещения лекций в это время — единственными моими запланированными встречами были сеансы с миссис Джоунс — поэтому у меня было много времени, чтобы писать. Я перешла на программу для защиты диссертации, чтобы написать одну длинную работу вместо множества коротких, и мне не нужно было бы сдавать экзамен. Я решила писать об аристотелевской философии разума, и самостоятельно выучила французский, чтобы прочесть важного средневекового комментатора по этой теме. Задача мне не всегда была по плечу, но каждый раз, когда я соскальзывала на ступень вниз, я прямо-таки была полна решимости подняться на две вверх. Работай еще больше, еще усерднее, работай дольше, продолжай работать.
* * *
Как ни помогали мне мои отношения с миссис Джуонс, интенсивность моих чувств к ней открыла какую-то дверь, и психотические мысли маршировали прямо через нее, становясь с каждым сеансом все более и более ожесточенными.
