— Хорошо, а приезжал ли кто часто к хозяину, друзья у него были?
— Нет, он все время говорил, что друзей старается не заводить, это мешает делу. А частые клиенты были.
— И он всех их записывал в книгу?
— Если кто-то приезжал с неисправностями на одной и той же машине, таких он записывал один раз. Я клиентов только по тачкам и помню, в лица не вглядывался. И еще — в дом к себе он никого не впускал, все дела решал в мастерской или в машине клиента.
— А после одиннадцатого числа ничего необычного у вас тут не случилось.
— Ничего такого, все как обычно, постоянные клиенты у нас их немного осталось. Господин инспектор, у нас тут несколько мастерских на выезде из города открылось, конкуренты на пятки наступают. А меня отпустят?
— Должны отпустить, я думаю. Но не сегодня, надо все проверить, почитать ваши записи.
Якобсен направился к выходу.
— Инспектор! — окликнул его Макс, — я кое что еще вспомнил.
— Ну, что там у тебя. рассказывай.
— Может, это не имеет значения, но в марте к Рудольфу приезжали журналисты. Его приглашали… я забыл в какой город, на встречу фронтовиков и участников сопротивления.
— Канестрём приводил их в дом? Как они выглядели, можешь описать?
— Я же говорю, он никогда никого не приводил в дом, в тот раз были девушка и мужик высокий, седой. С ним Рудольф говорил в мастерской, потому что шел дождь. А девушка сидела за рулем и не выходила из машины, красивая, китайская.
— Что, машина?
— Нет, девица. А приехали они на рено.
— Номер записал?
— Зачем, они же ничего не заказали. Я предлагал свои услуги, я всегда стараюсь, Руди платил мне процент с новых клиентов.
— Это все?
— Угу, — отозвался Макс.
Он вернулся к ленсману, и они вместе отправились в морг.
— Ты приглашал кого-нибудь на опознание?
— Соседи его опознали с хутора, а родственников у Канестрёма нет.
— Мальчишку домой отпустишь?
— Он же у нас единственный подозреваемый.
— Нам в Осло хотелось бы, чтобы пресса пока не связывала это преступление с Хальворсеном, как ты думаешь, это можно будет придержать?
— Если у вас в Осло крыша не течет.
— Да, течет, но все же лучше придержать.
Патологоанатом показал им тело погибшего. Рудольф лежал на столе из нержавеющей стали, на груди у него красовался Y-образный надрез. Дырка от орудия убийства была совсем маленькая, лицо убитого выражало нечто среднее между испугом и удивлением.
— Орудие убийства, то есть заточка прошла над реберным хрящом, проткнула легкое и правое предсердие. Удар был нанесен с некоторым наклоном, видимо, убитый стоял несколькими ступеньками выше нападавшего, — констатировал патологоанатом.
