Здесь важна и обратная сторона. Если у человека есть смирение, даже при всех своих грехах и слабостях он симпатичен Богу. Господь любит его и дает прощение. Имея смирение, мы привлекаем к себе милосердие Божие. Один святой на вопрос, кого бы ему хотелось увидеть больше — добродетельного эгоиста или смиренного грешника, — ответил: «Смиренного грешника». Некоторые люди курят или имеют другие душевные или телесные слабости, у них не получается бороться со своими страстями, но они обладают смирением и оплакивают свои грехи, не гордясь собой. И я верю (да и Церковь говорит то же самое), что Господь любит таких людей. И не потому, что одобряет их грехи, а потому, что Его трогает их покаяние. Вспомним: фарисеи внешне были совершенны, но внутренне горды, и они потеряли все. В этом весь секрет. Ни пост сам по себе не может помочь нам, ни деревянный одр, ни ночные бдения. Только смирение перед Господом: «…я смирился, и Он спас меня» (Пс. 114:5).
Не хочется говорить об этом, но надо принять неоспоримый факт: иногда и мы, церковные люди, — строгие к самим себе, духовные, постящиеся — не смиряемся. Наше сердце не наполняется миром, не становится мягче. Думали ли вы когда-нибудь, что зачастую мы совершаем духовные подвиги из обычного эгоизма? И поэтому не становимся такими, какими хочет видеть нас Бог. Доказательство тому очень простое. Люди, которые находятся рядом с нами — дети, соседи, друзья, — не чувствуют нашего смирения. Наш дух не в состоянии смириться. Мы идем в храм, долго молимся, затем исповедуем грехи, а вернувшись из церкви, начинаем осуждать, обсуждать и комментировать. И ведь как приятно искать и находить чужие ошибки! Но как же служба, как же храм, откуда мы вернулись? Значит, посещение церкви не прибавило нам смирения?
Вместо этого мы ищем грехи у других. Например, я пощусь без растительного масла. И люди, которые в состоянии, могут так поститься, потому что так написано в «Типиконе». Но этого недостаточно. Нужно, чтобы наша душа изливала елей милосердия на тех, кто не постится. А мы судим и осуждаем! Нам нравится узнавать о ссорах, скандалах, мы любим сплетничать об этом. Это что, смирение? Это эгоизм и гордыня. Однажды я слушал интервью с Константиносом Ганотисом (греческий футболист. — Прим. пер.), и в конце беседы кто-то спросил его:
— Можете прокомментировать скандальную историю с таким-то человеком?
А Ганотис задал этому слушателю встречный вопрос, который целиком изменил ход разговора:
